Бзделочки-безделочки
Шрифт:
Однажды в Карамазаре - это рудный район в Северном Таджикистане - у нас продукты кончились. Машина во время не пришла и мы одни макароны жрали. А рядом с палаткой, - она в русле пересохшей реки стояла, - под корнями вывороченного дерева была яма, набитая рыбой и... змеями. Чем только я крючок не наживлял - не клюет и все тут! Долго ходил вокруг, но, делать нечего, полез в воду. Смотрю - не трогают гады! А рыбы море - в плавки сама лезет. Такой азарт на меня нашел - ловлю под корнями - и в ведро! Поймал очередную, вынул из воды - змея, не рыба! В ладонь не помещается. Но меня уже понесло - выкинул ее на берег и опять в воду. Вытаскиваю, смотрю - опять змея, а в пасти - маринка,
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
ТУРИЗМ ПО-БОЛЬШОМУ
За долгую свою полевую жизнь, как и где я только не ходил по-большому... Особенно нравилось в тайге, в буреломе! Выберешь дерево, что поровнее, повыше легло, заберешься на ствол шершавый, штаны спустишь, обмажешь задницу и все остальное чем-нибудь от комарья и сидишь, природой любуешься. Сопки мохнатые вдалеке разлеглись, белочки по кедрам скачут, бабочки под ногами порхают, а сверху, руку только протяни, гроздь висит кроваво-спелого лимонника... Красота! Сплошная поэзия!
А на вершине повыше или хребтике! Красота кругом - ледники, пикушки заснеженные... Сядешь на проталину, где подснежников поменьше - жалко цветочков, посидишь полчасика и легко как на душе становится - не описать! А в полевой сумке мешочки пробные припасены для такого случая... Особенно я любил ситцевые с цветочками – фантазию они будили только так. Возьмешь такой в руки и видишь воочию швею-практикантку, ее белые руки, плечи открытые, город видишь летний и девушек в таких платьицах...
А в пустыне, когда ветер сильный, туго с этим делом, особенно в иранском Дашти-Луте. Не знаешь, куда и полетит, ведь так закрутит...
хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
ИДИ БУРОМ, ШКЕТ
Великовозрастный хулиган Лякса, отсидевший три года за нетактичность общественного поведения, был первым моим уличным педагогом. «Иди буром, шкет, - говорил он мне, маменькиному сыночку, придвинув голову и презрительно морща лицо.
– Всегда иди буром, все они шавки, а другим ты не нужен».
Я не раз успешно следовал этому совету и последний раз в Приморье.
...Был затяжной тайфун, мы выскочили из тайги обсохнуть в Кавалерово. Шустрый Ленька, партийный шофер и приятель, тут же где-то заработал и пригласил меня посидеть в местном ресторане. Поев, попив от души, живую музыку послушав, мы увидели девушку, единственную во всем зале. Симпатичное томное личико, фигурка точеная, и у Леньки слюнки потекли, однако пригласить ее на танец трехпудовый мой товарищ долго не решался: рядом с ней, хищно пригнув головы, сидели такие мордовороты - и я бы не решился! Лишь после четвертой рюмки ринулся он на амбразуру - и, слава богу, вернулся ни с чем. Я принялся над ним подтрунивать, а он послушал, послушал, весь пунцовый от расстройства, и говорит:
– Перетанцуешь с ней - ставлю литр армянского!
Делать нечего - коньяк в графине кончался, и пошел я приглашать. Подхожу, мордоворотов вежливо так спрашиваю:
– Позвольте, уважаемые, вашу даму на танец пригласить.
От наглости такой мордовороты оцепенели и стали в таком состоянии напряженно
– Ах, нет! Простите бога ради, я устала, я посижу...
А меня понесло, тем более кавалеры ее продолжали цепенеть, выискивая в моем антураже черный пояс или хотя бы финку, и я, пожав плечами, говорю:
– Что ж, будем танцевать сидя
И, усевшись в свободное кресло, стоявшее у соседнего столика, подкатил к девушке, взял сидение за подлокотники и потащил на площадку - какой, извините, политес: полдюжины армянского - это полдюжины армянского! Музыка на мгновенье сбилась, кавалеры набычились, посетители наличные застыли с поднятыми вилками и фужерами, а мы закружили, сидя закружили, под оживший полонез Огинского! Когда он благополучно завершился, я вернул девушку на место, как была в кресле, и не побили меня не только за наглость, но и за то, что к тому времени в глазах у нее светился неподдельный интерес, а на лице - сладкая полуулыбка...
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
ВОЛКОДАВ
В начале одного из полевых сезонов у дверей моей землянки поселился огромный ярко-рыжий волкодав. Кормил я его с опаской, и ни разу не погладил, такой был страшный.
Через неделю после появления пса ко мне зачастили чабаны: продай, да продай, очень породистый, мол, пес. Наконец, не вынес я их назойливости, да и мяса свежего хотелось, и уступил собаку за полбарана. Принес плату пастух, бросил на землю и веревку сует с просьбой псу морду обвязать. А тот голову сразу поднял, оскалился с рыком и прямо мне в глаза весьма выразительно посмотрел: «Разорву, мол, дурачок, на части, и не заметишь...»
Что делать? «Твоя собака - ты и обвязывай», - сказал я пастуху, взял мясо и, подмигнув псу, в землянке своей скрылся. Пришлось чабану самому с собакой договариваться. А через два дня выхожу утром в маршрут и вижу - пес этот опять на своем месте лежит и обиженной мордой в пустую миску тычет! Потом я его еще несколько раз продавал, и мяса свежего у нас было навалом.
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
ФОРМУЛА ЛИТЕРАТУРНОГО УСПЕХА:
L = 1\2 Dмоск.
Когда Хемингуэю втолковали, что длина предложения в рассказе должна быть равна половине диаметра мозга читателя, он стал великим писателем
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
НАЖИВКА
Однажды на Сардай-Мионе, это река на Тянь-шане, пошли мы с Фернером, завскладом нашей геологоразведочной партии, ловить форель. Через час у него было штук десять, а у меня всего одна, хилая, на кукане болталась. Подошел я к нему, спрашиваю, на что ловит. А он молчит, улыбается - немцы они все такие, никогда опытом не поделятся, потому как он денег стоит. Ну, я сделал вид, что обиделся, отошел в сторону, а потом подкрался втихаря и стал за ним наблюдать. И вот вижу, поймал Фернер очередную рыбину, повесил на кукан, потом оглянулся, увидел, что вокруг никого, под плавки пальчиками залез и, морщась от боли, волосок вырвал. И намотал его на крючок, и тут же форель на полкило вырвал! Я подошел к нему и говорю: