Ц-5
Шрифт:
«Мимо? Мимо…»
Горячий осколок распорол Григорию гимнастерку и раскроил спину до кости. Капитан лишь замычал отупело, содрогаясь да сжимая в кулаках жмени колючих камешков.
Реву добавилось — в выгоревших небесах сверкнули два «мигаря». И завертелась карусель. Истребители взмывали и опадали, кувыркаясь в трех измерениях. Ракетка, выпущенная с F-5, подбила «МиГ», но и «Фридомфайтер» не удержался в высоте — оставляя копотный шлейф, врезался в гору.
Ершов опустил веки, не доглядев погибель супостата — холодная тьма,
Понедельник, 15 марта. Утро
Первомайск, улица Дзержинского
Лидия Васильевна зашла в Мишину комнату, и вздохнула. Она была уверена, что с сыном все в полном порядке — и девчонки хором ее уговаривали, и из Москвы звонили, из каких-то очень высоких кабинетов, а душа все равно не на месте. Уж таков удел всех матерей на свете — тревожиться за свое дитятко. Даже если чадо вымахало под два метра, женилось и привозит на выходные двух внучек для бабушки — какая разница? Мама-то помнит его крохой, жадно сосущей молоко…
Лидия машинально смахнула пыль с монитора — и уселась за стол. Нагнувшись, включила микроЭВМ, как Мишенька объяснял. В «системнике» зажужжало, протрещало коротко, и экран мигнул, раскрываясь заставкой — воссияла четырехугольная звезда, под нехитрую мелодийку протаяло красивое и непонятное «AMPARA».
«До чего техника дошла…»
Замигала иконка электронной почты, и у Гариной сразу толкнулось внутри — от Мишеньки что-нибудь? Да нет, нет… Это Петя из Зеленограда. Клик-клик. Клик. Что нам пишут? О-о… Даже так? Отличная новость!
Додумать Лидия не успела — в дверь позвонили. Наверное, Настя прибежала, ее мамин борщ позвал…
«Утробка ненасытная…» — улыбнулась родительница, спеша в прихожую.
Однако за порогом не Настёна подпрыгивала от голодного нетерпения, а улыбались два статных парня в аккуратных синих комбинезонах. Одинаковые джинсовые кепочки прижимают блондинистые кудри, в руках чемоданчики с инструментами, губы изогнуты в приветливых улыбках.
— Здравствуйте! — поклонился добрый молодец с длинными локонами цвета соломы, выбившимися из-под кепки. — Вы — мама Михаила Гарина?
— Да-а… — настороженно затянула Лидия, чувствуя ледяной укол страха. — С Мишей что-то…
— Нет-нет-нет! — всполошился длинноволосый, перебивая ее. — С Мишей все нормально! Просто он сейчас находится в… э-э… в одной из соцстран, и мы хотели установить небольшую приставку к вашему телефону, чтобы он мог вам позвонить.
Добрый молодец с короткой стрижкой посмотрел на него с укором, и белокурый виновато развел руками, словно оправдываясь: мама, все-таки, имеет право.
— Миша позвонит? — обрадовалась Лидия. — Ой, ну конечно, давайте! А когда ждать звонка?
— А сразу, как поставим!
— Ну, ставьте, ставьте…
Парни заняли всю прихожку. Достали какие-то сложные приборы,
«Прибалты, что ли?» — мелькнула мысль.
— Все, готово! — бодро доложил длинноволосый. Сняв трубку, он набрал длинный номер и негромко сказал что-то на немецком. Трубка ответила положительно. Парень кивнул, обронил короткое «Йа!», и положил трубку.
— Ну, все! — сказал он оживленно, натягивая кепку. — Вам позвонят через несколько минут. До свиданья!
— Подождите, — встрепенулась Лидия, — вы что, уходите? А чаю?
— Спасибо, — дружно заулыбались добры молодцы, — в другой раз! Работы много…
Откланявшись, оба скрылись за дверью. Клацнул замок, и тут же затрезвонил телефон. Родительница торопливо схватила трубку.
— Алло! Алло!
— Мамочка, привет! — ясно донесся Мишин голос. — Как ты там?
— Как я тут… — завздыхала мама, включая актрису. — Скучаю! Бросил меня одну…
— Мамулечка, я уже скоро! — заторопился Миша. — Правда, правда! Ну-у, надо было!
Лидия переключилась на следователя-дознавателя.
— Колись, давай! Ты в Берлине?
После секундного молчания трубка ответила:
— А ты откуда знаешь?
— Телефонисты по-немецки говорили!
— А-а… Ну, да. Только ты никому не говори пока! Ладно?
— Ладно, ладно, — довольно проворчала мама. — Привезешь нам что-нибудь с Настей, понял?
— Обязательно!
— О! Чуть не забыла! Папа письмо скинул — наш дом сдан, квартира отделана! Можно въезжать хоть завтра!
— Здорово… — выдохнули на том конце провода.
— А ты когда освободишься? Мы с Настей двадцать четвертого выезжаем! К папе!
— И я! — возликовала трубка. — Тут… хм… такой сервантик присмотрел…
— «Хельга»?!
— Она самая! Ой, ну все, мамулька, побежал я!
— Беги, беги… Целую!
— И я тебя!
Слушая короткие гудки, родительница гордо улыбалась. Ее Мишечка — в Берлине! Нет, нет, об этом она никому не скажет, раз обещала, но надо обязательно отослать сообщение Пете. Вся семеечка заявится, в полном составе! И все будет хорошо!
Шлепая тапками, Лидия заспешила к «Коминтерну».
[1] 4140 метров.
[2] Самолет дальней разведки и целеуказания.
[3] С сомалийского — «Большой рот». Прозвище Сиада Барре, данное за болтливость и жадность.
Глава 12
Четверг, 18 марта. Поздно утром
Восточный Берлин, Карл-Маркс-аллее
Обнадежил Маркус! Сказал, что «уболтали» генсека всем «малым Политбюро» и ждут меня с огромным нетерпением. Видать, сильно соскучились. Соберутся на брежневской даче и сыграют со мной в «Что? Где? Когда?» Уже в среду!