C791
Шрифт:
Он откинулся на спинку кресла, его взгляд стал отрешенным, а когда он вновь заговорил, она не была уверена, говорил ли он это ей или себе самому.
— Когда я пришёл в себя после электромагнитных импульсов на Гамма 15, я очнулся, не зная, кто я. Я следовал приказам, потому что это казалось самым лёгким, между делом пытаясь понять, почему внезапно окружающий меня мир оказался таким странным. И в то же время таким знакомым. Я наблюдал. Я прислушивался. Я слышал много разговоров о киборгах, в большинстве своём оскорбительных. Но ни один из них не объяснял, как я стал частью машины. Кем я был. Мне нужно было
Когда он замолчал, она подала ему знак рукой продолжать, заинтригованная его историей.
— После восстания я бежал с оставшимися в живых братьями. Мы скитались по галактике в поисках места, которое назвали бы своим. Мы нашли одно и начали обустраивать его, но нас продолжал мучить один вопрос. Не только нашу группу. В этом парадоксе обстоятельств мы обнаружили других, подобных нам, и они задавались тем же вопросом. Зачем? Почему это сотворили с нами? Кто осмелился? Мне нужен был ответ, поэтому я и несколько избранных начали совершать набеги на военные объекты. В основном космические, где мы провели большую часть нашей жизни в рабстве. Мы обнаружили то, что нам и так было известно. Поэтому расширили наши поиски. На некоторых планетах с аванпостами людей и поселениями мы находили других, которые очнулись и освободили своих братьев. Они разделили наше любопытство и подкинули нам ещё больше вопросов.
— И вы продолжили искать ответы?
— На самом деле, в какой-то момент, когда мы существенно продвинулись в попытках освободить наш разум, мы поняли, почему они это сделали. Все оказалось довольно прозаичным. Военные сделали это, потому что считают себя выше законов, созданных народом.
— Никто не ставит себя выше закона, — заявила она.
— Ты действительно в это веришь? — выгнул он бровь.
Она открыла рот, чтобы сказать «да», но вместо этого захлопнула его. В последнее время военные творили вещи, выходящие за рамки их полномочий.
И всем лгали. А как же последствия? Кого-нибудь в правительстве это заботило, или они потворствовали и помогали военным в своем стремлении удержать власть?
— Правду сложно принять, — печально улыбнулся он. — Но мы приняли её и двинулись дальше. Причина продолжать поиски с тех пор стала одной из основной. Поскольку военные продолжают на нас охоту, а наша численность сокращается, выживание сейчас имеет первостепенное значение. Теперь мы ищем информацию о том, как они это проделали, как они соединили человека и машину, чтобы создать нас. Видишь ли, несмотря на то, что мы можем ремонтировать активные блоки, заменять неисправные детали и даже улучшать встроенную программу, мы не можем создавать киборгов. Мы — общество, обреченное на вымирание.
— Вы вообще не можете дать потомство?
— Человеческая яйцеклетка разрушается нашей нашпигованной наноботами спермой, сводя на нет процесс оплодотворения.
— Хотя я уверен, что твой экскурс по нашим недостаткам увлекателен, твои познания требуются в другом месте, — неприветливо перебил его Солус.
Жаль, ведь Хлоя нашла эту словоохотливую сторону Джо весьма увлекательной. Он и другие киборги предстали для неё в ином свете. Новый вид, который просто пытается выжить, ищет то же
— Я провожу тебя в мою комнату, — предложил Джо.
— Я предпочла бы остаться здесь, — ответила она. — Гораздо интереснее смотреть фильмы на большом экране, а ещё я собираюсь раздобыть какую-нибудь еду.
— Как хочешь. Я вернусь, как только выполню поставленную задачу.
Он направился к выходу из комнаты. Сзади его вид был таким же аппетитным, как и спереди, и она мечтательно вздохнула. Возможно, даже улыбнулась. И кое-кто это заметил.
— Ты понимаешь, что он киборг?
— Что? — с испугом вынырнув из своих фантазий об ягодицах Джо, она сосредоточила своё внимание на Солусе, который задержался.
— Я улавливаю странное тепло в твоём теле, когда ты смотришь на моего брата. Мои ячейки памяти предполагают, что это можно классифицировать как привязанность. Для твоей собственной безопасности тебе следует напомнить, что, хотя мы во многих отношениях являемся людьми, способность чувствовать для нас не свойственна. У некоторых, таких как я, эта способность не восстановилась.
— Ты пытаешься сказать, что Джо никогда меня не полюбит?
— Это обоснованное предположение.
— Я не просила его меня полюбить. Но посмотри на это с моей точки зрения. Он похитил меня, ожидает, что я буду спать с ним, что он станет мне лучшим другом, чем кто-либо на моей памяти. Для меня естественно что-то чувствовать к нему.
— Даже если он никогда не сможет ответить взаимностью?
Она пожала плечами, отчасти подавленная словами Солуса, но не желая этого показывать.
— Сердцу не прикажешь.
— Люди, — чуть ли не смехом произнёс он. — Вы такие иррациональные существа.
— А разве ты не был рожден человеком? — съязвила она. — Не парадокс ли это ненавидеть себя самого?
— Я не говорил, что ненавижу человеческий род. Скорее, он мне не безразличен. То, что я чувствую, сродни жалости к слабой конституции вашего тела не способного обновиться.
Она моргнула. Потом рассмеялась.
— О, Господи, да ты же киборг-сноб.
Он приосанился и смерил её злобным взглядом.
Она захихикала громче.
— Вот так, немного приподними губу и одари меня презрительной усмешкой.
— Тебе нужно проверить свои умственные способности, — огрызнулся он.
— Эй, кто-то сказал, что симпатичному человечку нужна кое-какая проверка? — обронил вошедший в помещение Сет, широко ухмыляясь и поигрывая бровями в её направлении, от чего она зашлась в приступе смеха. Сет присоединился к ней, будучи всегда готовым к веселью, тем временем как Солус испепелял взглядом их обоих.
— Не вижу ничего смешного.
— Знаешь, тебе бы поучиться у Волшебника из страны Оз, — констатировала она, кусая губу, чтобы не прыснуть от смеха.
Сет расхохотался, а затем пропел:
— «Если бы только у меня были мозги».
Солус вылетел из комнаты, когда Хлоя привалилась к Сету, надрываясь от смеха.
Джо вернулся в тот момент, когда они все ещё смеялись.
— Что за шум? И почему Солус проворчал, что мне нужно подлечить моего человека?
Хлоя и Сет посмотрели друг на друга, а потом заголосили: