Цацики и Рецина
Шрифт:
— Эх вы, трусы, — засмеялся Йоран. — Ну поехали, я уже снова проголодался и хочу пальтов. Вам понравится, вот увидите!
Стоило им тронуться с места, как Рецина проснулась. Она кричала до самого Худиксвалля. Мамаша к этому времени уже так озверела и взмокла, что взяла ее на руки и кормила до самого Эстерсунда. Сзади сразу стало посвободнее, потому что Мортен пересел вперед.
— Далеко еще? — Цацики задал этот вопрос уже шестьдесят два раза. Один раз на каждые десять километров.
— Пожалуйста,
Родителей Йорана звали Майя и Аллан. Они были очень добрые и жили в большом доме. Единственная проблема заключалась в том, что, кроме как смотреть телевизор, делать там было совершенно нечего.
Мортен сразу оккупировал самое удобное кресло и встал только тогда, когда Майя позвала всех к столу.
— Это еще что за… — пробормотал Мортен, с ужасом глядя на пальты, которые раскладывала гостям Майя.
Пальты оказались большими серыми склизкими булочками, начиненными кусочками жирной свинины, и есть их полагалось с маслом и брусничным вареньем.
— Спасибо, мне один, — сказала Мамаша и подмигнула Цацики, который тоже попросил себе только один пальт. Самый маленький, хотя он все равно был чересчур большой.
Йоран взял сразу два. Аллан и Майя — тоже.
— Ешьте, — шикнула Мамаша на Цацики и Мортена, когда Майя пошла за новой порцией пальтов, которые стояли на плите в большой кастрюле. Первую порцию смели Йоран и Аллан.
Цацики окунал кусочки пальта в брусничное варенье и быстро проглатывал, запивая молоком. Он съел всё, кроме начинки. Мортен, слабак, даже не попробовал. Мамаша съела половину.
— Эх вы, стокгольмцы, — засмеялась Майя. — Не знаете, что такое настоящая еда.
— Еще как знаем, — невежливо ответил Мортен. — «Макдоналдс» и пицца.
— Всё, у меня пальтовая кома, — прикончив седьмой пальт, простонал Йоран и улегся на диван.
— Отдохните и вы, — сказала Майя. — А я принесу кофе.
— А у вас не найдется того вкусного печенья? — спросил Цацики. — Помните, которое вы присылали нам на Рождество?
— Еще бы, — ответила Майя. — Конечно, найдется.
— А ты, Йоран, может, выпьешь чего покрепче? — предложил Аллан. — После долгой-то дороги.
— О да, не откажусь, — сказал Йоран.
— Ты что, даже не поможешь своей маме с посудой? — спросила Мамаша у Йорана.
— Пусть мальчик полежит, — сказала Майя. — Уж о посуде я позабочусь.
Йоран улыбнулся Мамаше.
— Избалованный маменькин поросеночек, — закатив глаза, поддразнила она его. Йоран притянул ее к себе и поцеловал.
— Любовь, любовь, — пропел Аллан и подал Йорану рюмочку коньяку. — Ведь ты же не будешь?
— Нет, — ответила Мамаша, — я кормлю.
Да, в Эстерсунде было совершенно
— Вонючая крыса, — злился Цацики. — Вонючая крыса.
Но Мортен ничего не слышал. Он уснул.
Каникулы насмарку
В Оре было полно народу, как всегда бывает на спортивных каникулах. Полдня ушло на то, чтобы взять напрокат доску для Мортена.
— Можно я пока сам съеду разок? — ныл Цацики. Он весь взмок, и ему очень хотелось покататься. Светило солнце, и снег маняще сверкал.
— Нет, — сказала Мамаша. — Подожди нас.
Наконец подошла очередь Мортена.
— А она нормальная вообще? — спросил он, разочарованно глядя на доску. — Я слышал, что самые лучшие — К2.
— Для новичка и эта подойдет, — сказал Йоран. — Пошли!
Рецина сидела в «кенгуру» у Йорана на спине. Он пообещал побыть с Мортеном на склоне для начинающих, чтобы Мамаша с Цацики могли немного покататься одни.
— Пошли, — позвала Цацики Мамаша. Ей не терпелось поскорее подняться наверх.
— Давай немного посмотрим на Мортена, — предложил Цацики. — Думаю, будет забавно.
Цацики знал, как трудно учиться кататься на сноуборде и сколько приходится падать в самом начале. В прошлом году он научился и даже неплохо катался, но все же не так хорошо, как на лыжах. Поэтому он считал, что на лыжах круче. Цацики любил делать то, что у него хорошо получается.
— Что, обязательно кататься на этой детской горке? — ворчал Мортен. — Это же полный отстой.
— Показать тебе, как подниматься на подъемнике? — спросил Цацики, когда Мортен наконец пристегнул крепления.
— Фигня, — заявил Мортен и схватился за подъемник. Проехав два метра, он грохнулся.
— Вообще-то лучше ехать до самого верха, — поддразнил Цацики Мортена, проезжая мимо него. Мортен барахтался в снегу и ругался. Было очень приятно наконец хоть в чем-то быть лучше этого задаваки.
Свалившись пять раз, Мортен уже чуть не плакал.
— Это доска дебильная! — закричал он и швырнул ее на землю. — Я же говорил, надо брать К2.