CalibreSourceFile_55f2cdd674c92
Шрифт:
Он поцеловал их в лобики и уже было направился к выходу, как остановился, чтобы обнять и маму.
Сцена перед глазами начала расплываться. Клэр не хотелось отпускать то тёплое чувство, что родилось в ней, когда она в последний раз смотрела на смеющихся сестричек, поедавших хлопья. Пролитый сок был забыт. Снова темнота… холод…
– Мисс Клэр, мисс Клэр, вы меня слышите?
Знакомый голос был полон тревоги. Тепло, которое ей подарило воспоминание о детстве, ушло. Она не хотела идти на голос. Она хотела вернуться назад. Клэр хотелось ещё
– Быстрее, Клэр, фильм начнётся через полчаса.
– Голос бабушки доносился с подножия лестницы.
Интересно, где же она? В доме её бабушки. Она, должно быть, осталась на ночь. Теперь Клэр задалась вопросом, могла быть там и Эмили.
Она увидела себя: уже не ребёнок, но еще неуклюжий подросток. Бабушка снова крикнула:
– Клэр, сестра сказала, что заедет за тобой и подругой, так что поторопись и спускайся.
Восклицание бабушки отражало её беспокойство за поход Клэр в кино. Нынешняя Клэр задумалась, заметила ли Клэр-подросток заботу бабушки. Клэр спустилась вниз по лестнице.
– Отлично, я готова. Я позвонила Эми, но она не может сейчас пойти. А я не хочу смотреть «Жизнь жуков» с Эмили. Там будет Джон. Он подумает, что это глупо.
- Давай позвоним Эмили и скажем, что дедушка, ты и я собираемся в кино.
Наблюдая, Клэр молилась про себя, чтобы её двойник принял предложение бабушки. Ей стало любопытно, сколько же ей лет: четырнадцать или пятнадцать. Потом она вспомнила, что дедушка умер, когда ей было четырнадцать, значит, если он собирался в кино, то ей должно быть тринадцать или четырнадцать. На предложение бабушки подросток-Клэр скорчила гримасу.
– И куда мы пойдём?
Зелёные глаза дедушки засияли, когда он вышел к ним из другой комнаты, а веселый голос отозвался рокотом.
При виде бабушки и дедушки у Клэр защемило в груди, и в то же время его переполняла любовь.
– В кино, - ответила бабушка, улыбаясь дедушке.
Все разговоры между ними велись при помощи лучезарных переглядываний и ярко выраженной мимики, но юная Клэр была слишком погружена в себя, чтобы это заметить. Дедушка обнял свою внучку.
– Отлично. Я как раз пытался уговорить твою бабушку посмотреть «Смертельное оружие». Ты же знаешь, как я люблю фильмы про полицейских.
Бабушка улыбнулась ему.
– О, нет, у этого фильма категория 17+. Клэр лучше посмотрит «Историю вечной любви».
Они пытались вытащить Клэр из хандры. Она поддавалась неохотно, но они всё равно продолжали это делать.
– Нет, бабушка, я не хочу смотреть «Историю вечной любви», это же история про Золушку, а она глупая!
– Широко улыбнувшись дедушке, девочка продолжила: - Я хочу увидеть задницу Мэла Гибсона.
Бабушка и дедушка улыбнулись друг другу и вернулись к своим любовным заигрываниям:
– Не думаю, что Ширли и Джордан это одобрят, - сказала бабушка и схватила газету. – Давайте посмотрим время сеансов «Истории вечной любви».
Подросток-Клэр заглянула поверх бабушкиного плеча.
–
Хандра была забыта, и ей казалось, что она только что добилась своего. Клэр заполнила теплота, когда она увидела себя в ситуации, где ею манипулировали, но с любовью.
Бабушка удивила Клэр:
– Эй, я тоже иду. Не хочу пропустить задницу Мэла.
Бабушка подмигнула дедушке. Картинка снова начала расплываться перед глазами, и последнее, что увидела девушка, - это как они втроём выходят за дверь, направляясь в кино.
Клэр удивилась, почему же она раньше не вспоминала об этом эпизоде. Потом она поняла, что в этом нет ничего необычного. Она росла в удивительной семье, окружённая бескорыстной любовью и вниманием. Где-то на жизненном пути она позабыла, что значит чувствовать, и забыла то тепло, аура которого заставляет каждого человека ощущать счастье. Вернулась темнота, тишина сочеталась с ощущением безмятежности и тепла. Постепенно темнота начала сгущаться, а тепло растворялось. В холодной тьме она снова услышала голоса. Она затаилась.
– Клэр, поговори с нами. Открой глаза.
Это был не приказ. В отчаянном голосе Тони угадывалась просительная нотка. Ей не хотелось открывать глаза. Она хотела спать и чувствовать тепло.
– Мисс Николс, мисс Николс.
Глубокий незнакомый голос уже обращался не к ней, а к кому-то другому:
– Если в ближайшее время она не придёт в себя, нам придётся кормить её внутривенно. Лекарства, удерживающие её без сознания, уже вышли из организма. Она реагирует на определённые сигналы, но нельзя судить о её состоянии до тех пор, пока она полностью не очнётся. Иногда организм отключается сам по себе, чтобы излечиться и избежать боли.
Появились другие голоса, а потом она услышала, как незнакомый голос снова заговорил:
– Похоже, боль уменьшилась, благодаря лекарствам. Это должно помочь ей очнуться.
Клэр больше не желала их слушать или знать, о ком они разговаривают. Она просто хотела спать, чувствовать тепло и вернуться к своим воспоминаниям.
– Подъём, соня. У тебя есть своя комната.
Клэр услышала свой собственный голос. Он звучал весело и игриво. Однако она не видела себя или того, с кем разговаривала.
– Но мне эта комната нравится больше. И эта кровать мне тоже нравится больше.
Другой голос дразнил и усмехался:
– В самом деле? Эта двухъярусная узкая кровать? Именно она тебе нравится?
Они оба захихикали.
– При условии, что здесь ты.
Клэр увидела двоих в виде большой горки тел под одеялами, смеющихся и заигрывающих друг с другом. Как только одеяло съехало, она узнала себя и Саймона - Саймона Джонсона. Она не вспоминала о нём уже много лет. Она заставила себя полностью отречься от него. Их волосы были растрёпаны, и выглядели они слишком молодо для того, чем занимались. Это была её комната в общежитии для первокурсников.