Цап-царап, или Оборотни для Маши

Смит Джейн

Наверное, я ему мешалась, раз меня не взяли с собой, в красивый город. Построили там новую семью, удачную, не то, что здесь.

Крашу губы красной помадой.

Оценивающе щурюсь в зеркало.

На бледном лице рот выделяется ярким пятном. И я будто бы симпатичнее выгляжу.

Бросаю тюбик.

Так. Как же мне быть с Саввой.

Гуляю по квартире, заглядываю в пустые комнаты, любуюсь ремонтом. 

Возвращаюсь к себе и натягиваю брюки. Собираю сумку на завтра. В коридоре обуваюсь,

хватаю куртку с крючка.

Выхожу на улицу и глубоко вдыхаю свежий воздух. В небе краснеет луна.

Ежусь, спускаюсь с крыльца.

Неподалеку лает собака - опять сосед гуляет с песиком.

Оглядываюсь и вздрагиваю. 

Собака! На Ярослава тогда у клуба чуть не накинулась собака. И потом, когда я бежала ночью во двор - тоже лаял соседский пёс.

Будто бы на кошку.

Но Ярослав человек. Или нет?

Прогулочным шагом иду по улице. Клуб сегодня закрыт, к подруге нельзя...

Холодает, и я плотнее запахиваю куртку.

Не в подъезде ведь мне ночевать, но и домой возвращаться опасно.

Кусаю красные губы, забыв о помаде, и только ощутив сладкий вкус во рту понимаю - я все размазала. И выгляжу теперь как проститутка.

Озаботившись этой мыслью не сразу слышу мягкий шорох шин по асфальту, но сбоку вдруг вспыхивают фары, и я подпрыгиваю на месте, едва не влетев в острые голые кусты.

– Маша, - звучит знакомый голос.
– Извини. Напугал.

Сбрасываю веточку с рукава и щурюсь на черный автомобиль, в окне которого торчит голова Ярослава.

У Саввы похожая машина, вроде как.

– Привет, - Ярослав улыбается. Останавливает машину, почти наехав на тротуарчик и выходит.
– Гуляешь? Может, прокатимся? Шоколада поедим.

– Не люблю шоколад, - во все глаза смотрю на его шейный платок. Интересно, что он под ним прячет, или это просто мужской аксессуар.

– Не любишь сладкое?
– он поднимает бровь.
– Странно. Сама-то ты очень сладенькая.

Заливаюсь краской.

Еще бы.

Утром в подъезде он меня везде потрогал без спроса, а сейчас шоколад предлагает, ухаживает.

– Сегодня похолодало, ты замёрзла, - он протягивает руку и касается рукава моей кожанки.
– Садись в машину. Подвезу, куда скажешь. 

Он смотрит на мои губы. И неожиданно облизывается, с каким-то кошачьим наслаждением.

Запоздало догадываюсь о размазанной помаде и тру рукой губы, и лишь хуже делаю, судя по его пристальному взгляду.

– Поехали?
– он отводит мою руку от лица.
– У меня в машине есть вода и салфетки.

Смотрю на машину. 

Идти мне некуда. А Ярослав вызывает меньше опасений, чем Савва, он, по крайней мере, не болтается по лесу с ягуарами.

Неловко держусь за его руку, когда он обходит машину и открыв пассажирскую дверь

галантно усаживает меня на сиденье.

Его ладонь теплая, чуть жёсткая, но это точно не мягкая лапа животного, я ещё не совсем спятила.

Ярослав человек, конечно.

Успокоившись, откидываюсь в кресле и подставляю пальцы под теплый воздух, что дует из печки.

Глава 19

Он словно родился за рулем.

Машина подчиняется ему так безоговорочно, он рулит лениво одной рукой, расслабленно откинувшись в кресле.

В салоне вкусно пахнет. Лесом и свежестью, и кожей сидений. Так же пахло в автомобиле Саввы. Смотрю на болтающуюся под зеркалом черную игрушку-кошку и вздрагиваю.

У Саввы такая же.

Либо это она и есть. Поскольку машина Саввы.

– А как называется машина?
– вытираю вспотевшие ладони о брюки.

– Ягуар, - слегка повернувшись отвечает Ярослав.

Ягуар?

Мысленно присвистываю. В волнении изучаю красивый мужской профиль.

Они оба приезжие. Пользуются одной на двоих машиной. Они точно знакомы.

Кошусь в окно.

Проезжаем мост, он увозит меня от дома.

– Куда мы едем, подожди, - хватаюсь за дверь, в незнакомом дизайне иномарки не могу нащупать ручку.
– Меня тетя ждет, - вру, - если не вернусь через полчаса - пойдет искать.

– В полицию заявит, - Яр усмехается.
– Маша расслабься. Просто катаемся. Воскресенье, вечер, у вас чудесный город, со мной красивая спутница-блондиночка. Я почти счастлив. Веришь?

У него тихий ласковый голос, и я почему-то верю, и невольно улыбаюсь.

После светофора он едет прямо. Мимо магазинов, деревьев, упирается в ромашковые ворота детского садика.

Рядом старая заброшенная школа, в ней я училась в начальных классах. Маршрутки тогда ещё не ездили, и я каждый день ходила туда-сюда пешком, так далеко. 

Тихо, безлюдно, в садике, возможно, только сторож в такое время, ну и иногда пробираются компании, посидеть на веранде, выпить пива.

И сейчас кто-то там есть, слышен негромкий смех.

Вконец успокаиваюсь. Это мой город, я тут всех знаю. Меня в обиду не дадут.

Ярослав глушит двигатель. Садится вполоборота, лицом ко мне.

– Маша, я поговорить хотел. На счёт утра, - хрипловато уточняет он.
– Если ты ещё не забыла.

Стремительно краснею. 

За кого он меня принимает, будто бы я каждый день и не по разу целуюсь в подъездах с незнакомыми мужчинами. Конечно, я не забыла. 

И не забуду.

– Хотел извиниться за свою напористость, - продолжает Яр.
– Не удержался. Но ты, вроде, и сама не против была.

Не вижу его глаз, но кожей чувствую, что он меня взглядом облапывает, щеки и шея горят огнем.