Capitol Couture

Fiorry

Иногда я, лежа на диване и подложив под поясницу небольшую подушечку, люблю вспоминать наше возвращение в столицу после таких богатых на эмоции каникул в родном дистрикте. Всю дорогу из Двенадцатого Пит пытался уговорить меня перебраться к нему, на что каждый раз получал решительный отказ и полную непоколебимость в суровом взгляде серых глаз. В итоге,

ему пришлось смириться и согласиться с альтернативным предложением: мы ищем совместное жилье.

Сойдя на только что расчищенный от снега перрон, я счастливо улыбалась, боясь заглядывать слишком далеко в будущее, словно от моих настойчивых мыслей оно способно рассыпаться горстью пепла. Схожие эмоции обуревали меня и десять лет назад, окутывая чувством неизвестности и ярким пламенем надежды.

Поймав такси, мы поехали до квартиры Пита, откуда собирались перебраться для начала в гостиницу, а затем уже в своё личное гнездышко. Я бы и вовсе не заезжала в эту обитель похоти и разврата, но мой дорогой блондин взвыл, что ему нечего надеть. И это говорил парень! Добравшись до места, я вдруг вспомнила об одной детали, которую испещренное ревностью сердце просто не могло оставить в покое. Словно такая мелочь как-то тянула нас в прошлое, не давай сполна насладиться настоящим.

Пока Пит набивал сумку всем необходимым, я с дьявольским самозабвением стирала алую надпись на его зеркале, мысленно посылая куда подальше всех этих Стейси, Кейси и иже с ними. Оставшись полностью удовлетворенной результатом, я поспешила выскочить на лестничную клетку, собираясь вернуться в машину, но в последний момент решительно развернулась на девяносто градусов. Не тратя времени зря, позвонила в квартиру напротив, терпеливо ожидая пока в узком дверном проеме не появилась противная старушка, украшенная все теми же разноцветными бигудями. С самой ослепительной из своих улыбок я представилась невестой её соседа и сообщила, что он здесь больше жить не будет, а если вдруг у его двери будут околачиваться какие-нибудь девицы, то я позволяю гнать их любым желаемым бабулей способом.

Пожалуй, никогда не забуду её выражение лица. Когда мне бывает грустно, я обязательно воскрешаю его в своей памяти.

– Китнисс, я дома! Не нашел это твое фейхоа, поэтому купил яблок. Будешь есть их, тоже полезно, – прокричал с порога Пит, вырывая меня из цепких лап воспоминаний.

– Не хочу яблоки! – капризно скрещиваю руки на груди, откидывая голову назад.

– Это что еще за бунт? – сдвинув светлые брови, отвечает вошедший в гостиную парень, – ты, как я погляжу, так и не поднималась с дивана?

– Тут мягко и удобно. Да и тебя не было всего ничего.

– Вообще-то три часа, – сверлил он меня недовольным взглядом.

– Я…я, наверное, уснула. И хватит командовать! Где хочу, там и лежу, – надула я губы.

Пробежав по мне пристальным взглядом своих бездонных голубых глаз, он медленно опустился на колени рядом с диваном и аккуратно приложил ухо к моему весьма округлившемуся животу.

– Привет, малыш. Тут твоя мама отказывается есть витамины и даже не думала сходить погулять. Как думаешь, что нам с ней сделать? – заговорщицки нашептывает он, нежно поглаживая меня.

– Эй, я все слышу!

– Цыц! У меня сеанс связи, не мешай, – смешно шикнул Пит, поцеловав мой животик, от чего мое сентиментальное сердечко, захваченное гормонами, забилось с удвоенной скоростью, а в уголках глаз собрались предательские слезинки, так и норовящие скатиться по щекам.

– Это еще что за водопад? – Пит потянулся к моему лицу и мягкими движениями теплых пальцев стер две влажные полоски, после чего поцеловал меня так, как умеет только он один.

– Я люблю тебя, – шепчу ему в губы.

– А я люблю вас, – его лицо озаряет улыбка, которую он дарит только мне.

Что бы ни было в прошлом, что бы не ждало меня в будущем. Одно я могу сказать с полной уверенностью: здесь и сейчас я самая счастливая женщина во всем мире.