Царь Дмитрий - самозванец
Шрифт:
В разные же земли и города русские что ни день летели грамоты царские да боярские. Вновь повторяли историю давнюю о Гришке Отрепьеве, уснастив ее новыми выявленными подробностями. Ссылались на свидетельства царицы-инокини Марфы, на рукописный извет старца Варлаама, который бежал с Расстригой в Литву и вернулся в Москву в свите Мнишека, на допросы секретарей Самозванца, братьев Бучин-ских, которые представили переписку царя с папой римским о введении на Руси латинской веры, на запись, данную Юрию Мнишеку, о пожаловании ему Смоленска и Земли Северской, а Марине Пскова и Новагорода. В грамотах тех Василий Шуйский именовался спасителем Церкви и державы, род его превозносился выше всех других родов русских и возводился к кесарям римским. Избрание Шуйского на царство представ^ лялось как единодушное решение Земского Собора, состоявшего
История избрания патриарха такова. Удалив обманом из Москвы кандидата бесспорного, митрополита ростовского и ярославского Филарета, Шуйский предложил Собору Священному архиепископа казанского Гермогена, его и избрали, воздавая за страдания, что претерпел он от Самозванца.
Желая лишний раз утвердить народ русский в самозванстве свергнутого царя, Василий Шуйский повелел перенести в Москву из Углича тело убиенного царевича Димитрия. Вскрыли могилу заброшенную, никем не посещаемую и спасенную от разорения в правление Самозванца лишь заступничеством
инокини Марфы, в ней обнаружили тело отрока, почти не поврежденное тлением, таким, каким было оно найдено после убиения злодейского, с платком в левой руке и орехами в правой. Июня 3-го доставили в Москву раку с мощами, прикасаясь к которым, исцелились многие недужные. Посему постановили не предавать останки земле, а установили на помосте особом в храме Михаила Архангела и воззвали к святителям о причислении царевича к сонму святых Земли Русской.
Действо сие успокоило на время Москву, на окраинах же разразился бунт. Едва князь Григорий Шаховской прибыл к месту назначения в Путивль, так сразу объявил жителям, что изменники-бояре умертвили вместо царя законного какого-то стрельца безвестного, сам же Димитрий жив и скрывается до времени, ожидая помощи от верных ему подданных. Путивль возмутился, вскоре к нему присоединились Чернигов, Стародуб, Новгород-Северский, Моравск, Белгород, Борисов, Оскол, Кромы, Ливны, Елец, весь юг и запад почти без изъятия. В другие города русские полетели грамоты, написанные от имени царя свергнутого, на которых красовалась большая красная печать государственная, украденная Богданом Суту-повым, также прибывшим в Путивль. Другой же изменник, Михаил Молчанов, скрылся в Самбор и там некоторое время выдавал себя за Димитрия, чудесно спасшегося, став самозванцем Самозванца.
В Путивль стекались тысячи казаков и беглых холопов, вскоре рать воровская, оснастившись знатно припасами воинскими, собранными около Ельца, двинулась к Москве. Предводительствовал ратью безродный Ивашка Болотников, холоп князя Телятевского, взятый в молодые годы в плен татарами, проданный в неволю туркам, выкупленный немцами в Царьграде, служивший венецианцам, вернувшийся на польскую украйну и, обольщенный Михаилом Молчановым, приставший к бунтовщикам. В земле Рязанской восстал Прокопий Ляпунов с братьями и соединился с Болотниковым. Орел, Мценск, Тула, Калуга и Кашира широко распахнули ворота перед новой ратью Самозванца, Вязьма, Ржев, Дорогобуж недолго сопротивлялись. Царь Василий Шуйский выслал против
них тридцатитысячное войско во главе с воеводами главными, князьями Федором Мстиславским и Дмитрием Шуйским, но они были нещадно биты у села Троицкого, что всего в пятидесяти верстах от Москвы, и с позором бежали.
Полностью повторялась история первого пришествия Самозванца, все вспоминали несчастную судьбу Бориса Годунова. Вспомнил о ней и Василий Шуйский. Повелел он достойно захоронить останки царя Бориса и убиенных по приказу Самозванца царя Федора и царицы Марии, надеясь торжественной церемонией подвигнуть людей русских на всеобщее примирение. Тесный Варсонофьевский монастырь с трудом вместил двор царский и высших святителей, в окрестных же улицах волновалось море народное. Открыли могилы, скромные гробы, не вскрывая, переместили в роскошные, раку с останками Бориса несли двенадцать монахов, ибо он скончался иноком, под гроб же с останками несчастного царя Федора подставил плечо сам Василий Шуйский вместе с другими боярами первейшими. Следом, стеная и проклиная Самозванца, влачилась несчастная царевна Ксения. Останки царские были доставлены в Троице-Сергиеву Лавру и там торжественно захоронены
В начале октября рать воровская подошла к Москве и встала в селе Коломенском. В Москву были отправлены грамоты, в которых всем людям московским объявлялось, что царь Василий Шуйский низложен, Димитрий вновь на престоле и требует их новой присяги, что война кончилась и наступает царство милосердия. Народ московский посулам равно щедрым и лживым не поверил и, опасаясь неистовства казаков, изготовился к осаде. Прокопий же Ляпунов внял увещеваниям тайным Василия Шуйского и, не желая более быть союзником разбойников и бунтовщиков, перешел со своими рязанцами в стан царский, за что получил чин думного дворянина. Болотников еще несколько раз приступал безуспешно к Москве, но декабря 2-го полки царские под водительством боярина Ивана Никитича Романова и юного князя Михаила Скопина-Шуйского выступили за ворота Московские и в чистом поле в сече жестокой разгромили бунтовщиков. Болотников с не-
многими сотоварищами бежал в Калугу, прочих же, числом в несколько тысяч, поймали и по приговору Думы боярской утопили в Москве-реке как злодеев неисправимых. А боярин Иван Никитич Романов неудержимо стремился вперед, на реке Вырке разбил большой отряд бунтовщиков во главе с князем Мосальским, спешившим на выручку Ивашки Болотнико-вого, и декабря 30-го обложил бунтовщиков в Калуге. За доблесть великую боярин Иван Никитич получил от царя медаль золотую.
[1607 г.]
Воевода князь Федор Мстиславский и другие, сменившие боярина Романова, были менее удачливы. Болотников сделал вылазку из Калуги, разбил войско царское, захватив обоз и пушки, пятнадцать же тысяч ратников царских, изменив присяге, перешли на сторону бунтовщиков. Болотников укрепился в Туле, ожидая подхода новых орд казацких, которые вел к нему князь Григорий Шаховской, и громко призывая Самозванца возглавить, наконец, поход, — он еще верил в сказку о чудесном спасении царя! Но Самозванец не мог возродиться из пепла, а зачинщики бунта не сумели найти никого, сколь-нибудь похожего. Поэтому вспомнили о другом самозванце, Петре-Илейке, призвали его в Путивль, объявили истинным сыном святого царя Федора и племянником Димитрия, выставили его как знамя, повлекли за собой в Тулу.
Тут Василий Шуйский сделал то, чего не рискнул сделать в свое время Борис Годунов, препоясался мечом, сел на коня и мая 21 -го во главе рати двинулся на бунтовщиков. Июня 30-го обложили Тулу и октября 10-го с Божьей помощью ее взяли. Болотникова в цепях отправили в Каргополь и там тайно утопили, а самозваного царевича повесили в Москве на воротах Серпуховской заставы в назидание другим самозванцам.
Но самозванцы не переводились и появлялись в самых разных городах русских, царевичи Иван, опять же Петр, Федор, Семен, Василий, Гаврила, Август, Ерофей, Клементий, Савелий, Мартын, несть им числа. Не дремали и поляки, которые ждали лишь повода вмешаться в дела русские и отомстить за понесенные в Москве обиды, а для того без устали искали в пределах своих нового самозванца. Наконец, некоему пану Меховецкому, приятелю первого Самозванца, бывшему с ним вместе в Москве, удалось встретить в Пропойске одного бродягу, похожего немного лицом и фигурой на Самозванца. Имени его не сохранила история, был он, как многие рассказывают, жидовин и жил из милости в доме православного священника, уча грамоте его малолетних детей. Сговорившись с Меховецким, назвался он сначала Димитрием Нагим, бедным сыном боярским из-под Путивля, сказал, что участвовал в походе московского царевича, в Литве же спасается от мести боярской. Когда же приставы литовские приступили к нему, с показной неохотой открылся в своем царском происхождении.
Случилось это августа 1 -го, а уже через месяц вокруг нового Самозванца собралась рать немалая. Поляки являлись не поодиночке, а сразу сотнями, каждая со своим командиром, среди которых выделялись паны Лисовский и Тышкевич. Прибыли и знатные вельможи, Адам Вишневецкий с двумя тысячами ратников, князь Роман Рожинский с четырьмя тысячами всадников. Последний вступил в спор за первенство с паном Меховецким и, зарезав его, провозгласил себя гетманом войска польского. Полки царские еще штурмовали Тулу, когда поляки во главе с Самозванцем вступили на Землю Русскую.