Царь Гильгамеш (сборник)

Силверберг Роберт

— Боги разгневаются, — ответил я. — И не только боги.

— Но все согласны с тем, что Уруку нужен царь, ведь ты знаешь, о царь, что Мескиагнунна из Ура раздулся от гордости, когда в его руках сразу оказался и Киш, и Ниппур, и он стал поглядывать и на наш город, особенно в эти беспокойные месяцы, что у нас не было царя…

— У вас есть царь, — сказал я. — На этот счет не ошибайтесь: у вас есть царь. Будем надеяться, пока мы с вами тут беседуем, у вас не стало двух царей.

В моем голосе была уверенность, но не в моем сердце. Я чувствовал внутри давящую тяжесть и смятение. Царь ли я еще? И достоин ли я быть царем? Боги поставили меня над Уруком, а я покинул свое место. За это любой может осудить меня. Но можно

ли когда-либо нас в чем-то обвинять, если боги все время меняют музыку, под которую нам плясать? Разве не боги послали мне Энкиду и не они же отняли его? И разве не боги пробудили во мне страх смерти, который погнал меня на поиски вечной жизни? Я не очень виноват. Я только следовал тому, что диктовали боги. Всегда, во всем. Тогда где же воля гордого Гильгамеша? Что я, как не игрушка далеких и равнодушных великих владык, которым принадлежит мир? Слуга богов? Этого я не отрицаю. Мы все — слуги богов, и глупо это отрицать. Но игрушка? Забава?

Я не долго думал над этим. Я их отмел в сторону. Если я больше не царь Урука, то пусть сама богиня мне это скажет. Нет, не ее жрица, а сама богиня. Я пойду в город. Я буду там искать ответы на все вопросы.

Я снова почувствовал присутствие в себе моего отца, героя Лугальбанды. Я долгое время не чувствовал его в себе. Великий царь укрепил мой дух и принес мне великое утешение. Я понял, что мне не следует стыдиться того, что я сделал. То, что я делал, было волей богов, и я правильно поступил, что выполнил все это в точности. Мое горе было предопределено. Мой поиск вечной жизни был предопределен. Боги решили преподать мне мудрость. Я просто послушался их.

Больше не было сомнения в том, что я царь. Я немедленно послал старшего из торговцев к правителю Эриду сказать, что повелитель Урука Гильгамеш прибыл в его город и ожидает встречи с подобающими ему почестями. Самому младшему купцу я наказал еще сегодня же найти место на первом же корабле, отплывающем в Урук, чтобы он принес туда весть, что законный царь Урука Гильгамеш возвращается из странствий. Третьего я послал принести мне жареного мяса и вина и привести высокогрудую девчонку лет шестнадцати-семнадцати, потому что в моем теле вновь заговорили желания. В тот долгий период странствий после смерти Энкиду я самому себе стал чужим. Мне казалось, что я распался на две части, что та часть, что была настоящим Гильгамешем, куда-то пропала, оставив безжизненную оболочку. Я и был той оболочкой. Но теперь та сила и мощь, которая звалась царем Гильгамешем, вновь вливалась в меня. Я снова был самим собой. Я был Гильгамеш. За это я возблагодарил хозяина людей Энлиля, и Ана, небесного отца, и Энки, бога того города, где я сейчас был. Но больше всего я возблагодарил бога Лугальбанду, от чьего семени я произошел. Великие боги далеко. Мы в лучшем случае для них — песчинки. Лугальбанда же стоял возле меня, сейчас и всегда.

39

Тогда правителем в Эриду был Шулутула, сын Акургала. Это был маленький темнокожий человек с большим мясистым носом. В Эриду царей нет. Царство прекратилось в этом городе уже давно, до Потопа. Но хотя Шулутула носил титул правителя Эриду, жил он, как царь, в огромном дворце, состоящем из двух одинаковых половин, окруженных огромной двойной стеной. Он принял меня неуверенно и со страхом, потому что я очутился в его городе неожиданно, и он был застигнут врасплох. Характер у него был спокойный, и как только он понял, что я здесь не для того, чтобы сместить его или потребовать дань, он успокоился. Он устроил для меня большой пир, осыпал меня подарками: прекрасными наложницами, чудесными копьями, статуэткой из алебастра длиной в мою руку, чьи глаза были сделаны из лапис-лазури и раковин.

Мы проговорили почти всю ночь. Он знал, что я долго не был в Уруке, но не смел спросил, почему. Он не спрашивал, где я был. Я пытался получить от

него хоть какие-то сведения о том, что недавно происходило в моем городе, он же либо не знал, либо не хотел мне говорить. Он только сказал, что слышал, будто урожай был плохим, а вдоль некоторых каналов в сезон дождей было наводнение. Но в самом сердце его тревог, и это было ясно видно, был не Урук, а Ур. В конце концов этот мощный город был всего в нескольких лигах от Эриду. А Мескиагнунна уже сожрал Киш и Ниппур. Что может стать его следующей добычей, если не Эриду?

— Как можно сомневаться в том, — сказал Шулутула, — что он ищет господства над всеми нашими землями?

— Боги не дали высшей власти Уру, — заметил я.

Он хмуро уставился в свою чашу с вином.

— Как можно быть в этом уверенным?

— Это невозможно.

— Но ведь когда-то высшее царство было в Эриду, правильно? — сказал Шулутула. — Очень давно, еще до Потопа. А потом оно перешло в Бадтибиру, в Ларак…

— Да, — перебил я его нетерпеливо, — можешь не продолжать. Я знаю древние сказания так же хорошо, как и ты.

Хотя мой небрежный тон его явно обидел, он не смутился. Это мне в нем понравилось.

— Прошу прощения, — сказал он и продолжил: — в Сиппар и в Шуруппак. Потом был Поток, и все было разрушено. После потопа, когда царство было даровано людям с небес, это произошло в Кише, правильно?

— Согласен, — сказал я.

— Мескиагнунна сделался хозяином Киша. Разве нельзя после этого сказать, что великое царствование перешло в Ур?

Теперь я понял, куда он клонит. Я покачал головой.

— Едва ли, — сказал я. — Царство было в Кише, да. Но ты кое-что упустил из виду. В первый год моего правления Акки, царь Киша, пришел под стены Урука воевать, и он был побит и взят в плен. Ясно, что в этот момент царство перешло от Киша в Урук. Когда царь Ура захватил Киш, он захватил пустышку. Из него ушло все божественное, что связано с царством. Это перешло в Урук. Теперь оно там и пребывает.

— Ты хочешь сказать, что царь Урука — царь над всеми землями?

— Разумеется, — сказал я.

— Но ведь все эти месяцы в Уруке вообще не было царя!

— Очень скоро в Уруке вновь будет царь, Шулутула, — сказал я ему.

Я наклонился вперед, так что чуть не коснулся его огромного носа своим носом, и сказал тоном, не допускающим возражений:

— Мескиагнунна может себе править в Кише, если ему этого хочется. Но я не дам ему удержать у себя Ниппур, ибо это священный город и он должен быть свободным. И я тебе говорю, что Эриду тоже никогда не будет под его пятой. Тебе нечего бояться.

Тут я встал. Я зевнул, потянулся и допил свое вино.

— Хватит на сегодня пировать. Меня зовет сон. Утром я посещу все храмы и начну свое путешествие домой. Мне понадобится от тебя повозка, упряжка ослов и возничий, который знает дорогу на север.

Он очень удивился:

— Ты думаешь ехать посуху, о царь?

Я кивнул:

— Это даст моему народу больше времени, чтобы подготовиться к встрече.

— Тогда я дам тебе почетную стражу из пяти сотен лучшего войска, и все остальное, что тебе понадобится.

— Нет, — сказал я. — Одна повозка, ослы, чтобы тянуть ее, и один возничий. Мне ничего более не надо. Боги защитят меня, Шулутула. Так было всегда, так будет на этот раз. Я поеду один.

Он с трудом меня понял. Почему я не собираюсь войти в Урук церемониальным маршем во главе армии чужеземных воинов? Я хотел войти в город так, как когда-то его покинул: один, ничего не боясь. Мои люди примут меня как царя, потому что я и был их царем, а не потому, что я силой верну себе трон. Когда люди покоряются силе оружия, в душе они не смиряются, они уступают, потому что они перед лицом силы, у них нет выбора. Но когда люди покоряются силе характера, они принимают это в глубину своих сердец, они подчиняются полностью. Любой мудрый царь знает такие вещи.