Царь Горы

Рымжанов Тимур

Нас сопроводили в просторные апартаменты, где теперь я маюсь от бессонницы и тяжелых раздумий. Просмотрел подготовленный адъютантом отчет, внес небольшие поправки и решил, какого черта я буду зачитывать эту наукобразную байду на заседании?! Пусть Леонид и доложит, он же доктор наук! А мне надо в башню. Время поджимает, не могу же я до бесконечности водить командование за нос, предоставляя обтекаемые отчеты. Рано или поздно, со мною или без меня, спецы пробьются на укрываемый мною уровень и тогда я буду бессилен что-либо предпринять. Необходимо убедиться, есть ли шанс подкорректировать надвигающиеся события. Как ни жалко, но бужу Наташу, и мы в темпе, наскоро съедаем заказанный в апартаменты завтрак.

Утренняя, степная прохлада приятно взбадривает, подгоняя

нас по пути к порталу. Бдительная охрана неслышно мелькает по сторонам то появляясь, то исчезая среди свежих корпусов строящегося города. Работа вокруг кипит, возводятся разом целые кварталы новых лабораторий и жилых помещений, где-то вдалеке гудит моторами аэропорт, вскрикивает гудками железная дорога все ближе подползая к уже заранее отстроенному вокзалу. С одной стороны, это будоражило воображение, представляя какие средства и силы были вовлечены в процесс; с другой — вызывало досаду, что сбываются худшие предчувствия. Ведь за каждый вложенный цент или рубль все эти многочисленные спонсоры выжмут из проекта во много крат больше и ладно, если поделятся плодами с человечеством, а не как обычно — все в свою личную кубышку.

Вот и прозрачные павильоны перед порталом с недремлющим караулом вокруг. Видно было, что охрана действительно была усилена: появились несколько вышек с торчащими пулеметными стволами. Мы беспрепятственно прошли мимо отсалютовавшего нам караула и нырнули в портал и оставив в штабе свои пропуска, устремились к лифту ступая по очерченной красными полосами дорожке, остальное пространство тоннеля было заставлено аппаратурой, лабораторными столами с многочисленными компьютерами и массой различных приборов, за которыми сосредоточенно работали многочисленные сотрудники. Друг от друга они отличались только цветом спецодежды и крупными номерами на спинах. Всюду чувствовалась спокойная, деловая атмосфера. Навстречу нам попалась одна из инженерных групп, та, что исследовала нижние технические уровни. Они почтительно уступили нам дорогу, продолжая вполголоса спорить, и я машинально ухватил фрагмент их спора, удивившись тарабарщине, на которой они общались. Эта была смесь из английского и немецкого языков, приправленная нижегородским говором и техническими терминами. А что? Настоящий вавилонский язык!

Эта встреча несколько подняла наше настроение, подпорченное моей бессонницей и Наташиным недосыпом.

И вот, мы уже у центрального пульта управления Башней. Внимательно рассматриваю голографическую модель, выискивая местонахождение ковчега. Похоже, что прямо над нами, через толщу трех технических уровней, находится еще один, где, судя по силуэту просматривается… Лихорадочно тычу пальцем в изображение пытаясь увеличить его. Вместо этого, откуда-то сверху, опускается с тихим звоном полупрозрачный цилиндр. На этот звук реагирует Наташа, выбегая из соседнего помещения где возилась с брошенной нами амуницией.

— Что случилось? — встревоженно озираясь и, почему-то шепотом, спросила она.

— Да вот, лифт вызвал! Не желаешь прокатиться, а?

Я подхватил ее и прижав к себе, втиснулся в раскрывшиеся створки. Мягким рывком цилиндр пошел вверх и скоро мы очутились в огромном помещении весьма экономно подсвеченном, но было и без того ясно — перед нами был ковчег! Наш оригинальный лифт, тем временем, продолжал ползти вверх. Я, от полноты переполнявших меня чувств, тормошил обалдевшую Наташу и целовал ее чумазую мордашку.

— Ты понимаешь, это ракета! Самая настоящая космическая ракета! Я как чувствовал, что они подстрахуются!

— Да объясни ты толком! Какая ракета? Кто подстрахуется? — возопила она, колотя меня кулачками в грудь.

Лифт остановился. В корпусе ракеты открылся и тут же осветился проем в, явно, переходной шлюз. Не задумываясь вхожу, увлекая за собой озадаченную Наташу. Корпус бесшумно закрылся и шлюз впустил нас в чрево ракеты. Я безошибочно нашел кабину управления, где не обнаружил ни штурвалов, ни компьютеров; правда, были вполне комфортные кресла, в чем я убедился, плюхнувшись в одно из них, Наташа скромно пристроилась

в другое стоящее рядом. Еще оставались свободными два кресла. Сейчас эти детали только отвлекали меня от осознания найденного решения.

— Понимаешь, я не уверен, что наше просвещенное человечество обрадуется появлению своих дальних родственников из какой-то там вселенской губернии. Ладно, если еще погостят недолго, а тут надо их еще вырастить, воспитать, земельку выделить, а вдруг окажется, что эти телепаты иноземные нас в полон возьмут! Поди знай, что у них на уме, а нас-то они насквозь видят! Так, если серьезно, то хана им! Не дадут им из пробирок вылезти, замордуют опытами и сгинет целая человеческая раса к чертям собачьим! А я этого не хочу! Сам уже наполовину инопланетянином стал! Нет таким как я, жизни на Земле: либо в психушке, либо на необитаемом острове! Это в лучшем случае. Так что, я ужом буду вертеться, но постараюсь изменить судьбу. Ты как? Со мной?

Наташа побледневшая и притихшая, сползла с кресла и на коленках подобралась ко мне. Запрокинув заплаканное лицо и глядя в упор, она тихо прошелестела:

— Ты же знаешь, я без тебя никуда…

Мы вновь вернулись на орбиту многострадальной планеты. На ней, конечно, все образуется со временем, а вот с ее бывшими обитателями дело было хуже. Жилые фрагменты гигантского колеса орбитального мегаполиса зияли рванными пробоинами. Видимо захватчики всерьез взялись за лакомую добычу. Еще бы! Кто откажется от чужих научных, технических достижений, намного превосходящих твои собственные. За примером далеко ходить не надо, сам же не без греха, поспособствовал родным землянам, притащив в башню целую ораву потрошителей.

Земляне даже все свои распри отложили на потом, забавляясь новой игрушкой. Так и тут, целая пиратская флотилия зависла на подступах к мегаполису. Пока активных боевых действий не наблюдалось. Мимо наших полуприкрытых заслонками окон шмыгнула тень причалившего ракетного катера. Видимо противник разбил все транспортные магистрали. Дробный топот в шлюзовой камере возвестил о нашествии местной мелюзги.

В катере нас бережно пристегнули словно важный груз. Впрочем, мы таковым и являлись: опыта перемещаться в невесомости у нас никакого, поэтому, просто не мешали нашим сопровождающим перемещать нас в пространстве и устраивать в катере. Рулевой лихо заложил крутой вираж, промчал нас вдоль зияющего брешами циклопического колеса и причалил к знакомой площадке. Здесь вроде все уцелело. Мы оказались вновь в знакомом зале, только теперь, были усажены в удобные кресла. Стена напротив прояснилась, и аудиенция началась. Старец, опутанный проводами и шлангами, внимательно вглядывался в меня, и я не отводил глаз, скоро почувствовав необыкновенную ясность в собственной голове. Волна за волной накатывали воспоминания до того четкие и ясные, что казались осязаемыми и я, рефлекторно, стал реагировать, подергивая то руками, то ногами. Вся моя непутевая жизнь пронеслась в сознании как бездарно снятый сериал на перемотке, вот уже замелькали события последних дней и, наконец, сеанс прервался. Есть такое расхожее выражение: «выжатый как лимон», так вот, я был как выжатый насухо лимон!

Наташа заботливо хлопотала, обтирая мое вспотевшее лицо мокрым платком и прикладывая к затылку холодный металл фляжки. Старец, тем временем, закрыв глаза то ли медитировал, то ли совещался с супермозгом, висевшим над ним золотистыми гроздьями. Неспроста же над его головой мерцал этот нимб, как пить дать -сходка крутых мозгов! Наконец он открыл глаза и в моей голове закрутилось другое кино. Вот местная малышня уходит через портал унося с собой посильный груз, на поверхности планеты вспухают взрывы уничтожающие приемные башни, гигантское колесо распадается на секции, которые, устремляясь вниз сгорают в атмосфере, весь оставшийся боевой флот таранит вражескую группировку… Все ясно — никаких следов когда-то могущественного клана не останется. Безлюдная планета будет кружить по своей орбите и долгими веками будет зализывать раны, нанесенные ей прежними обитателями.