Царь Кровь
Шрифт:
Я проглотил слюну пересохшим ртом:
– Вряд ли здесь пробуду достаточно долго, чтобы ты это выяснила.
– Да, вряд ли, – вздохнула она. – Жаль. Глаза у тебя красивые.
– Как тебя зовут?
Она посмотрела, будто мой интерес застал ее врасплох.
– Таттс... просто Таттс.
– Откуда ты, Таттс?
– Вообще откуда?
Я кивнул, не отводя глаз и пытаясь лихорадочно выловить из воздуха какую-нибудь идею, как спрыгнуть с этой сковородки.
– Вообще я из подворотни... и из-под моста, и из картонных
– Вы были бездомными?
Она кивнула:
– Как ты сейчас.
– Верно, Таттс. Но я хочу жить.
– И твоя подружка тоже.
– Это не моя подружка.
Она снова глянула на меня так же странно. Может, от моего голоса или от чего, но она вроде помягчела. Исчезла жестокая твердость из ее глаз.
– Чистенький ты, – сказала она. – Еще полгода назад ты бы на меня и не взглянул.
– Почему?
– Потому. – В ее взгляде появилась печаль. – Я бы лежала в спальнике на Оксфорд-стрит, а ты бы перешагнул через меня. Как все. Мы были низшей расой для таких, как ты.
– И тебе будет приятно смотреть, как меня пытают?
Теперь она будто бы смутилась.
– Мне... мне все равно.
– Правда?
– Они будут обращаться с тобой, как вы с нами. Как с низшей расой.
– Я тебе когда-нибудь что-нибудь сделал?
– Нет, но ты такой же, как все. А теперь мы высшая раса, когда мир решил перевернуться.
– А знаешь, если бы мы нашли с тобой тихое место, могли бы поговорить куда интереснее, – улыбнулся я. – Да ты и сама знаешь.
– Эй, Таттс! – крикнул Ковбой. – Ты уже завязала этого херувимчика?
– Минуту! – огрызнулась она. – Я тебе что, реактивная?
Ее глаза полыхнули на Ковбоя такой враждебностью, что я почувствовал маленькую победу.
– А они хорошо к тебе относятся?
– Лучше ли, чем было на улице? Ага. Я ем. Я сплю на сухом.
– А ты могла бы вернуться с нами. У нас бы тебя не обижали.
Она подняла глаза и вдруг стала похожа на доверчивого ребенка.
– Как бы мы выбрались... ой, Дебил! Я же тебе, твою мать, сказала! Не трогай ни фига мои сиськи!
Она отшатнулась, грудь ее ходила ходуном от злости, лицо покраснело.
– Ха-ха! Дебил поймал сиську!
– Дебил может проваливать на фиг!
Ковбой прошел мимо, смеясь.
– Дебил звереет, когда заводится.
– И сейчас он заводится? – услышал я произнесенные вполголоса слова Кейт.
Меня будто стукнуло: я понял, что сейчас она что-то сделает.
– Кейт...
Она встала и стала стягивать через голову футболку. За мной кто-то с шумом втянул в себя воздух. Кейт изогнулась, выскальзывая из футболки. Груди у нее были просто совершенно. Соски поднялись и заострились.
– Давай, Дебил, – сказала Кейт. – Трогай мои, если хочешь.
– А, блин! – выдохнул Ковбой. – Вот, блин... черт возьми! Дебил – мужик средних лет, похожий на медведя гризли, с лохматой бородой
– Да, Дебил! Я твоя, давай, делай что хочешь.
– Держите его! – заорал Ковбой. – Нет... дайте ему по голове кто-нибудь. А то он разорвет ее на части. Измажет всю своими лапами.
Меня отбросили в сторону – вся банда налетела на Дебила. Он взревел как бык. Чтобы его свалить, нужен был бы бульдозер.
Кейт выскользнула из-под кучи машущих ног и рук. Бандиты орали друг на друга, никто никого не слушал.
Таттс ухватилась за меня, но Кейт ударила ее плечом, опрокинув на камни дворика. Лицо Таттс с громким шлепком ударилось о камень. Она от боли зажмурилась.
– Давай, Рик! – прошипела Кейт. – Шевелись!
И я зашевелился. У меня еще были связаны руки перед грудью, но видит Бог и все праотцы наши, как язашевелился.
Кейт бежала впереди, извиваясь на ходу длинным телом, ребра ходили под гладкой кожей, блестящей в лучах предвечернего солнца.
Мы рванулись сквозь кусты в конце сада. Сзади орали – но уже по-другому. Они поняли, что мы пытаемся сбежать.
– Нажми, они за нами гонятся!
Я бежал, стараясь на ходу вывернуться из витков ленты. Черт, жесткий был пластик.
– Давай на тот остров, – прохрипел я. – Через мост.
– Нет. Надо убираться с острова. Она на ходу надела футболку.
– Они наверняка приплыли на лодке. Надо ее найти. Мы бежали изо всех сил. У нас был единственный шанс – второй раз они не дадут себя провести. Деревья сливались в полосы по бокам дороги.
Я глянул назад. Они бежали за нами.
– Они будут стрелять, – выдохнула Кейт.
– Не будут. Мы им нужны живыми.
– И мы знаем зачем.
Мы прибавили ходу, ноги молотили по лесной тропе. Черт, вода!
Вдруг мы оказались у края воды – Лондонское озеро тянулось до самого горизонта.
– Плывем! Она ужаснулась:
– В эту воду? Куда плыть? Рик, там же ничего нет. Ничего. —Тогда сюда. И если увидим что-нибудь, до чего можно доплыть, попробуем.
– Рик, я плохо плаваю. В лучшие времена проплывала только метров десять.
– Не бойся, все будет хорошо. – Я мрачно улыбнулся. – Давай, вдоль кустов.
Мне удалось зубами разорвать ленту на руках.
Вдоль кустов мы выбежали на дорогу, на которой несколько часов назад нашли “роллс-ройс”, а в нем – шампанское, икру и устриц.
И точно – вскоре справа показался синий “ролле”, и его радиатор блестел в закатном солнце.
Дорога слева уходила в воду.
Мы остановились, прислушиваясь.
– Черт! – сказала Кейт. – Они нас окружили.
Слышно было, как они перекликаются, хлопают в ладоши, свистят, будто выпугивают боровую дичь в воздух.