Царь мышей
Шрифт:
— Да, так точно, — кивнул Глеб Сваятославич. — Но и эту попытку мы пресекли.
— За что вам дополнительная благодарность от наших духовных властей, — отметил Михаил Федорович. — Надеюсь, иноземцы не покинули Царь-Город?
Глеб Святославич привычно заглянул в бумаги:
— Василий Дубов, будучи в Господской слободке, посетил дом боярина Андрея, только что отпущенного из-под стражи. — И добавил уже от себя: — И не удивительно — один другого стоят… Затем он ненадолго зашел в терем князя Святославского, а потом гулял по городу, заглядывая в разные лавки и покупая всякие мелочи, после чего возвратился в терем
— А остальные?
— Госпожа Чаликова все время находилась и сейчас находится там же. Лекарь Серапионыч вернулся туда чуть позже, после того как пользовал захворавшую княгиню Длиннорукую, — зачитал Глеб Святославич.
— А вы уверены, что они не улизнули?
— Наблюдение за теремом Рыжего ведется очень плотное. Последним, кто его покинул, был настоятель Храма Всех Святых отец Александр.
При имени отца Александра Михаил Федорович непроизвольно вздрогнул, и это обстоятельство не укрылось от внимания его подчиненного. Да и вообще, Глеб Святославич видел, что Михаил Федорович нынче как-то не по-всегдашнему возбужден, и хотя пытается свое возбуждение скрыть, это ему не очень удается.
Терпеливо выслушав отчет, Михаил Федорович не выдержал:
— Глеб Святославич, неужели вы ничего не слышали — ну, такого?..
— Нет, ничего. А что?
— Да так, ничего особеного. Ну ладно, ступайте, Глеб Святославович, вам после вчерашнего нужно хорошенько отдохнуть. Выспитесь как следует, никуда не спешите, в общем — возьмите себе настоящий полноценный выходной, вы его заслужили. А послезавтра — снова в бой…
Когда Глеб Святославович покидал обиталище своего начальника, в дверях его чуть не сбил с ног Лаврентий Иваныч. Он находился в необычайном возбуждении, но, в отличие от Михаила Федоровича, даже не пытался с ним совладать.
Михаил Федорович понял, что произошло нечто непредвиденное, однако виду не подал:
— Добрый вечер, Лаврентий Иваныч. Вообще-то я вас не ждал, но раз уж явились, то присаживайтесь.
Лаврентий Иваныч плюхнулся на стул:
— Ты еще не слышал?..
— И что я, по-твоему, должен был слышать? У меня здесь такая звукоизоляция, что вообще ничего не слышно. А коли ты чего услышал, то доложи. Но четко, спокойно, без лишних чувств.
Отдышавшись, Лаврентий Иваныч заговорил медленно, тщательно подбирая слова, так как Глеб Святославович по-прежнему торчал в дверях:
— То, что должно было, не случилось. И все осталось, как было.
— Ничего не понял, — проворчал Михаил Федорович. — Уважаемый Глеб Святославич, кажется, я вас уже отпустил домой?
— До свидания, — вежливо попрощался Глеб Святославич и нехотя вышел, медленно затворив за собою дверь.
— Ну, в чем дело? — с тревогой спросил Михаил Федорович. — Говори скорее!
— В чем, в чем, — почти выкрикнул Лаврентий Иваныч. — Механизм не сработал, вот в чем! А теперь туда и не подобраться, там весь Сыскной приказ, да еще и боярин Павел в придачу!
— М-да, опять произошел сбой, — совершенно спокойно проговорил Михаил Федорович. — Пожалуй, ты был прав — в таких делах на технику лучше не полагаться.
— Какой сбой?! — вскочил Лаврентий Иваныч, будто ошпаренный. — Какая, к дьяволу, техника? Ты понимаешь, что это уже провал?!!
— Молчать! — вдруг гаркнул Михаил Федорович во весь голос, а для пущей убедительности еще и грохнул кулаком по столу. — Смирно!
— И жди ареста? — перебил Лаврентий Иваныч.
— Какого ареста? — искренне удивился Михаил Федорович. И добавил с нескрываемым пренебрежением: — Да кому ты нужен? Ладно, иди и спи спокойно.
Оставшись один, Михаил Федорович заглянул было в отчет, который оставил ему Глеб Святославич. Но вскоре с досадой отодвинул бумаги в сторону и, подперев голову руками, крепко задумался. Конечно, последнее сообщение его не обрадовало, но и впадать в панику следом за Лаврентием Иванычем он вовсе не собирался. Аналитический мозг Михаила Федоровича уже «прокручивал» как минимум три варианта дальнейших событий, и каждый из них имел «плюсов» ничуть не меньше, чем «минусов».
Часть третья
Back in the USSR
Стояло теплое летнее утро. Кислоярск жил своей обыденной жизнью — рабочие на заводах работали, продавцы в магазинах торговали, дворники подметали дворы, маляры красили стены, журналисты собирали информацию для завтрашней газеты, а школьники предавались заслуженному (или не очень) летнему отдыху.
И лишь три человека во всем Кислоярске решительно не знали, чем им заняться, и даже более того — не представляли, что их ждет в самом ближайшем будущем.
Так и не придя ни к какому объяснению случившегося, Чаликова, Серапионыч и Васятка решили положиться на волю судьбы, то есть — провести день в городе, а к вечеру возвратиться на Городище и попытаться еще раз пройти между столбов в надежде, что на сей раз все произойдет без сдвигов, и они окажутся если и не в своем мире, то хотя бы в своем времени.
Надя с опаской думала о том, что будет, коли этого не случится и они так и останутся непонятно где и непонятно когда. Серапионыч же просто вывел для себя этот вопрос «за скобки», справедливо полагая, что волнением делу все равно не поможешь, а чему быть, того не миновать. Поэтому доктор с удовольствием водил своих спутников по улицам Кислоярска, показывал им достопримечательности, ностальгически вздыхая при виде старинных деревянных домиков, снесенных за прошедшие двадцать лет, и то и дело раскланивался со знакомыми, кое-кого из которых давно уже не было в живых. А Васятке так и вообще все было в новинку. Он чуть не на лету схватывал реалии окружающей действительности и уж, конечно, более не вздрагивал при виде рычащих и движущихся чудищ на четырех колесах.
Почувствовав, что городской шум все же утомителен для Васятки, привыкшему к тишине и покою Сорочьей улицы, Серапионыч завел своих гостей в городской парк, в ту пору называвшийся Калининским.
В парке тоже шла своя обычная жизнь — садовники поливали клумбы и газоны, ребятишки игрались в песочнице, бабушки судачили на лавочке, на другой лавочке пьяницы «поправлялись» мутноватым «Вермутом» (отчего Калининский парк иногда в шутку называли «Вермутским»), на третьей ворковала влюбленная парочка.