Царь-птица Чарана. Цыганские сказки
Шрифт:
– Король виноват в том, что не слышал то, что должен был слышать.
Королева засмеялась, король с сердитым лицом сидит, говорит:
– Нет, это ничего не значит. Это твой первый промах. Скажи теперь, в чём виновата моя жена.
– Королева виновата в том, что не видела то, что должна была видеть, – отвечает гусыня.
Тут уже король смеётся, а королева с сердитым лицом на него смотрит и говорит:
– Ничего эти слова толком
– А вина министра, – отвечает гусыня, – самая большая. Он не давал жизни королевской дочке, всё таскался за ней. Когда она на него жаловалась, отец не слышал. Когда он её за руки хватал, мать не видела. А потом министр сказал, что, если королевична за него замуж не пойдёт, он брата её убьёт. Показал ей куклу тряпичную и сказал, что это колдовская кукла. Если ей голову оторвать, то королевич умрёт.
– Третий промах, третий промах, в подвалы его! – кричит министр, а король говорит:
– Нет уж, пусть птица доскажет.
– Когда королевична сказала, что если её брат умрёт, то и министру не жить, он её решил убить. Увёз в лес и там ножом заколол. Косточки бросил в лесу, чтобы волки растащили и следа не осталось. Но министр жадный, сам себя проклял: снял с мёртвой королевичны всё золото и закопал там же, где убил её. А золото от крови волшебным становится. Вернулась королевична к нему птицей, да попала в ловушку. Очень боялся жадный министр, что золото воры утащат, и силки поставил…
Тут министр вообще без слов кричать начал, чистым криком. Выхватил из кармана тряпичную куколку и давай ей голову рвать. Но бросились на него стражники, скрутили в бараний рог и потащили в подвалы каменные. А кукла на полу лежать осталась – голова наполовину оторвана. Смотрят король с королевой, а сын их тоже на полу лежит без памяти, весь белый.
– Спасите, помогите! – кричат, а королевич ничего не слышит.
Пока все бегали и кричали, шорник куколку подобрал, иголку с ниткой поскорее достал и голову назад пришил. Тут и королевич глаза открыл, на ноги поднялся. Королева сына обнимать бросилась, король – гостя своего пришлого:
– Да ты же подвиг совершил! Сына моего спас, убийцу моей дочери разоблачил! Золотом тебя осыплю! А где доченька моя, птиченька моя?
Оглядываются люди, а гусыни нет нигде. Только махонькое белое пёрышко на полу лежит – словно бы ангельское.
Лилит Мазикина
Королевские загадки
Было это в те старые времена, когда везде были короли да королевы. Стоял на берегу реки город Пешт, и жило в нём много цыган. А в один день стало ещё больше – из цыганской деревни приехали в большой город отец, мать, сын и дочь.
Записался в городе отец во солдаты. Выдали ему новые сапоги, саблю и куртку-доломан, красивую, как у принца. А был тот цыган человек очень хороший, но с одной бедой: очень любил в картишки поиграть. Сядет с вечера играть
Стала его жена от бедности уже людям одежду стирать. А стирка тогда была такой тяжёлой – особенно если много её, – что скоро цыганка заболела. Увезли её в больницу для бедных. Тут новое несчастье: цыган проигрался, а денег отдать у него не оказалось. Сильно его побили злые солдаты. И его в больницу увезли, только в солдатскую. Остались мальчик и девочка одни и без денег. Пришёл хозяин комнаты плату брать, а детям и платить нечем.
– Подите, – говорит тогда хозяин, – вон отсюда, голопузые.
Девочка плакала, умоляла, но хозяин разрешил им остаться только на один день и только когда она ему отдала свои маленькие серебряные серёжки.
– Не надейтесь на родителей, – говорит хозяин. – Скоро они умрут. Больной бедняк – это всё равно что мёртвый бедняк.
Прошёл день, оказались брат с сестрой на улице. Идти некуда. Скоро зима, на улице холодно… А тут ещё от голода животы болят. Девочка немного спела, станцевала – ей с братом дали хлеба добрые люди, они его сразу съели, и всё. Тут и вечер подошёл, ещё холоднее стало. Где согреться, где переночевать? К другим бы цыганам пойти, но они же здесь чужие, где местные цыгане живут, не знают.
Ходили дети по тёмным улицам, бродили; подошёл к ним полицейский. Бродить, говорит, запрещено! Но потом смотрит на малышей, жалко ему их стало. Взял с собой и уговорил одну богатую семью пустить ребятишек в дом слугами.
Что за жизнь началась тут! Хозяева чуть что – и брата, и сестру били, а есть давали только объедки. И про те говорили: скажите, мол, спасибо! Вы столько не работаете, сколько едите! Одежонка вся у ребятишек порвалась. Вечером они обнимутся, поплачут тихонько, согреются и уснут. Что правда, то правда, спалось им тепло – поместили их на кухне за печку. И всей радости. Ещё и хозяева обзываются: копчёные, говорят. Дымом пропахли, в саже перемазались.
Случилось раз на Рождество, что королева решила в какой-нибудь дом зайти, людям показаться. Хозяева её увидели, себя не помнят – кланяются, за стол сажают, спрашивают, чего кушать изволит.
– Я, – говорит королева, – люблю загадками говорить, так что вы уж догадайтесь, когда скажу. Правильно угадаете – золотом осыплю. А промашка выйдет – из дома выгоню, беднякам дом отдам. Кто-то на Рождество от меня подарок да получит! Слушайте! Первое, что хочу, – то, без чего за накрытым столом сыт не станешь. Второе – то, без чего со стола ничего в рот не полезет. А третье дороже первых двух, без него ни первого, ни второго много не съешь.
Хозяйка в кухню пошла, а что схватить да на стол подать, не знает. Это деревенские были загадки, королева их в умной книжке вычитала. А хозяйка сама была городская и книжек про деревню никогда не читала. Тут девочка-цыганочка говорит:
– Я знаю, чего королева хочет, но помогу, только если вы мне потом половину золота отдадите.
Позвала хозяйка хозяина, пошептались они и согласились. Взяла девочка, отрезала ломоть хлеба. Потом солью посыпала. Потом воды в стакан налила. Увидала хозяйка этакое некоролевское угощение, решила, что цыганочка смеётся над ней, и как давай её трепать! Хозяйка только сестру колотит, а ревут сестра и брат вместе. Рёв на весь дом стоит. Королева слуг послала, спрашивать, что за шум такой.
Конец ознакомительного фрагмента.