Царь Соломон
Шрифт:
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо посмотреть со стороны на обстоятельства, в которых принималось законодательство Моисея, и форму, в которую эти законы облекались. Посредник между Богом и людьми Моисей предназначен подготовить народ к божественному союзу. Полный страха народ скитается в пустыне до тех пор, пока не случается то, что посреди грома и молний является Яхве, гора превращается в вулкан и слышатся слова, которые глубоко запечатлеваются в сознании людей в виде 10 заповедей. Обращает на себя внимание форма заповедей: «Ты не должен…» — так начинаются отдельные заповеди — запрет верить в иных богов, запрет на изображения и имя Господа, запрет на убийство, супружескую неверность, воровство, ложь, корыстолюбие, т. е. положения о запрете строги и незыблемы. Наряду с ними есть
Строгая форма запретов и заповедей называется аподиктическим правом и имеется преимущественно в израильском божественном праве. «Ты» молящегося и «Я» услышавшего молитву Господа совершенно слились друг с другом. В странах, граничащих с Израилем, право формулировалось казуистически. Сначала причина, потом следствие. В Библии тоже есть казуистические правовые положения, в «Своде законов», например закон о рабах: «Если купишь раба Еврея, пусть он работает [тебе] шесть лет, а в седьмой [год] пусть выйдет на волю даром» (Исход 21.2).
Казуистическое право предполагает превращение народа Израиля в оседлого, живущего на возделываемых землях и служит решением определенных правовых вопросов. Аподиктическое, наоборот, дает только общие указания, для образа жизни кочевников. Речь все время идет о непосредственной житейской действительности, простых правилах жизни в малых группах. Поэтому исключено, что 10 заповедей происходили из семейного права кочевников и только потом были оформлены в закон Божий, оглашенный на Синае.
Так вот, можно ли утверждать, что Соломон не знал Моисеевых Синайских заповедей, ведь не исключено, что, облеченный знанием, он просто-напросто пропускал их мимо ушей? Чтобы ответить на этот вопрос, нам придется вспомнить о том, что правовая идея Соломона была направлена против правовой практики левитов. Однако Моисей был левитом, и именно левитам было доверено особым образом заботиться о соблюдении Моисеевых заповедей. Более того, на них возложили обязанность оглашать 10 заповедей во время торжественных церемоний. Описание одного такого события дается в 27-й главе пятой книги Моисея, Второзаконии, тексте очень древнем, хотя литературно оформлен он был все же сравнительно недавно.
Нам следует перенестись в те времена, когда полным ходом шло завоевание земель по указанию Моисея.
Перейдя Иордан, установили жертвенник из камней, на котором написали заповеди, что Моисей огласил на горе Синай. Жертвенники-камни были установлены на горе Гевал в Северном Израиле на территории Ефрема, а также на противоположном берегу Иордана, на горе Гаризим, где должны собраться израильские племена, и левиты возгласят народу значение божественного права. Так и началось провозглашение заповедей, которые читались перед людьми во время церемонии проклятия, но в количестве 12, а не 10.
Перечень проклятий у левитов производит еще большее впечатление, чем иудейские заповеди Синая. Так, проклятие левитов падает прежде всего на тех, кто виновен в инцесте и содомии. Иудейские заповеди в первую очередь упоминают проклятие идолопоклонникам и тем, кто злословит мать и отца своего.
Обстоятельства, которым угрожало проклятие, указывают на кочевой образ жизни, т. е. подтверждают впечатление, что первоначально речь шла о проклятиях в семейном и родовом праве и левиты все время о них напоминали, их провозглашали и следили за исполнением.
Мы можем исходить из того, что чтение заповедей левитами было частью регулярно проводившейся культовой церемонии. На это указывают также находки, выставленные в 1984 году израильским
Более того! Горы Гевал и Гаризим были не только местом для чтения левитами законоуложений Моисеевых. Там же велась и разъяснительная работа против царя. На Гаризиме огласили притчу, которая зло высмеивала сущность царей. Деревья хотели избрать себе царя. Но самые благородные из них — смоковница и маслина и вместе с ними виноградная лоза отклонили предложение на царство. В конце концов остался только неблагородный, ничтожный, бесплодный терновник, который согласился принять царство (Судей 9.7-15).
Итак, если Соломон в Гаваоне якобы ничего не слышал о законе Божьем Моисея и левитов, церемонии на горе Гевал, то вполне естественно он не принимал этого во внимание. Основания для этого налицо: суд Соломона был иерусалимским царским судом, мозаистско-левитский суд, напротив, — североизраильским судом кочевников, который мог в любой момент обернуться против царя. Родовой суд мозаистов и левитов аподиктически представлялся как закон Божий, суд Соломона, напротив, оказывался «просвещенным». В то время, как суд на горе Гевал правит Бог, судебное заседание в Гаваоне ложится на плечи царя. При Соломоне суд подвергается «секуляризации», т. е. освобождается от религиозной прерогативы. Соломонов суд больше не нуждается в ужасных формах проклятия, чтобы придать ценность заповедям, а полагается на истину, открывающуюся в процессе судебного разбирательства. Никакие «Ты обязан…» или «Будь проклят, кто…» не являются приговором. Закон Божий человеколюбив, он апеллирует к всеобщей ответственности людей. В таком ракурсе Соломонов суд представляет собой ни с чем не сравнимый шаг вперед в истории развития Израиля, да и в истории человечества вообще, и относится к неоценимому наследию эпохи Соломона.
Если мы еще раз восстановим картину событий в Гаваоне, то личность Соломона обретет зримые формы.
Он начинает церемонию жертвоприношения, которое могло бы положить конец человеческому насилию; делает акцент на «мирные» пути в овладении землями, обеспечившими обоюдное процветание израильтянам и хананеям, он не ведет себя как восточный властелин, подобно его последователям, а отказывается от «триумфа над врагами»; вместо этого он понимает себя как царь-судья, который вопреки правовым представлениям левитов (Божье наказание) вводит «истинный» суд (Соломоново решение). Он не возвращается к мозаистско-левитскому закону Божьему (10 заповедей), который был подмешан к образу жизни, организованному по родовому и кочевому праву, а старается установить царский суд, соответствовавший сложным отношениям между городом и государством.
Остается вопрос, почему дело не дошло до разногласий между «новым» царским и древнеизраильским родовым судом? Сохранялись ли обе правовые системы сами по себе или произошло слияние? Ответ на этот вопрос мы получим там, где не предполагаем: рассматривая грандиозный проект строительства Соломоном храма, о чем речь пойдет чуть позже.
Глава 3
«И БЫЛ У НЕГО МИР
СО ВСЕМИ СОСЕДЯМИ» —
ЦАРСТВИЕ СОЛОМОНА