Царь Соломон
Шрифт:
Объяснение сбивающих с толку возможностей содержит неоспоримый факт: обе колонны не несут никакой архитектурной функции. Они ничего не подпирали в храме, и это при том, что были примерно 12 м высотой, а их диаметр — 1,90 м. Свободно стоящая пара колонн перед храмом известна нам не только по Иерусалиму. Так, Геродот сообщает, что в Тире перед храмом Мелькарт стояли две колонны: «Ия видел его (храм), богато украшенный и с многими подарками от освящения, и стояли в нем три колонны, одна из чистого золота, другая из смарагда, который невероятно светился в темноте…».
Раскопки в финикийском Библе тоже выявили свободно стоящие колонны храма времен Среднего царства, и потом еще есть известный нам храм Ваал-Хаддада в Асоре, который был разрушен
Важно, что у колонн перед храмом Соломона отсутствует цоколь основания, он растет как дерево из земли. На это указывают еще и другие отдельные, с трудом поддающиеся восстановлению данные. Так, на колонны были помещены капители с узорами, к которым прикреплены 400 гранат — в два ряда вокруг обеих капителей.
То, что речь идет о символах деревьев, не так уж и притянуто, и подтверждается многочисленными параллелями: уже у входа в храм Нинхурсаг в Уре стояли две обитые медью деревянные колонны, которые не выполняли несущей функции. В период Ларсы в Уре у входа в крепость были поставлены колонны — пальмы из глиняного кирпича. Насколько живуча была традиция колонн-деревьев, показывает ассирийский храм Сии в Хоршабаде VIII века до н. э., который — как и храм Соломона — украшали две свободно стоящие колонны: стволы пальм с бронзовой обивкой, напоминавшей чешуйчатую кору пальмы.
Мы можем пойти дальше. Священные деревья издавна тесно увязываются с богиней Иштар-Астартой. Это показывает настенная живопись из Мари, которую можно датировать временем царя Хаммурапи, к сожалению, она в сильно поврежденном состоянии. Сейчас находится в Лувре. Справа узнается финиковое дерево с голубем в кроне, символом Иштар-Астарты. Два других стилизованных дерева стоят по флангам дворца, в котором можно видеть Иштар-Астарту, возводящую на трон царя.
Но самое впечатляющее изображение для наших связей — Идалион на Кипре. Там была найдена модель храма Астарты, напоминающая голубятню. Перед храмом есть две колонны, они увенчаны цветами лилии или лотоса. Таким образом, вероятно, найдена убедительная параллель к Соломоновым колоннам, которые свидетельствуют о своем отношении к культу Астарты. Но, и это должно быть сказано, модель храма из Идалиона относится к VIII–VII векам, т. е. является более поздней по отношению к храму Соломона. С другой стороны, религиозные художественные мотивы в своей сути имеют удивительную способность выживания, так что позволительно сделать вывод: колонны храма Соломона представляют собой священные деревья Ашеры-Астарты, согласно древней месопотамской традиции, которая ведет через финикийского мастера Хирама из Тира прямо в Иерусалим.
Теперь мы понимаем удивительное следование преданию о Соломоне, которое хотя и сообщает о культе Астарты Соломона, однако не локализует культовой святыни. Это удивительно, так как она находилась, по нашему предположению, на видном месте перед храмом Соломона в образе двух монументальных колонн-деревьев. Этот факт должен быть столь неприятен верным Господу авторам Библии, что они его опустили.
На Астарту указывают также оба имени, которыми называются колонны, — Яхин и Боаз: «И он (Хирам) установил колонны перед притвором храма; ту, которую установил по правую руку, он назвал Яхин, а ту, что поставил по левую руку, он назвал Боаз» (3 Царств 7.21).
Что бы могли означать эти имена? Боаз означает «сила». Яхин, пожалуй, — «защищать, сохранять». Итак, был предложен следующий смысловой перевод: «Господь установит свой трон навсегда (jachin); в силе (boas) Господа пусть царь радуется!». Но достойно внимание и то толкование, которое предложил X. Брастон. Он указал на новопуническую надпись, которая возвращает нас к Астарте-Анат.
Если наша идентификация обеих колонн храма с капищем Астарты убедительна, то это может иметь далеко идущие последствия для восстановления религии Соломона. Пока что мы встречались с божествами женского пола из досоломоновых времен только как с домашним божеством. При Соломоне же, напротив, женское божество — Астарта — переживает значительное повышение. Она выступает уже не в функции богини дома, которая, вероятно, почиталась только в узком кругу семьи, а вырастает до «богини царства» и получает право жительства в главной святыне Израиля, Иерусалиме. Соломон не только уважает традиционный узкий женский семейный культ, но и придает ему общественное значение. Мы должны показать глубокий гуманизм религии Соломона. Женщинам и их религиозности была дана доныне невиданная высокая оценка. Был ли Соломон в этом отношении великим революционером? Или только усилил тенденцию, исподволь всегда действовавшую? Мы можем дать положительный ответ на оба вопроса. Соломон был в состоянии опереться на высокую оценку женщин и их религиозности в древнеизраильском обществе, которая передается также и библейскими авторами. Широко известные примеры — властные женщины времен Судей, например, Девора, которая официально исполняла обязанности судьи и как предводитель войска привела к победе несколько израильских племен в решающей битве на «водах Мегиддо». Девору называют «пророчицей», личностью, воодушевляемой религией, которая поет песнь о победе израильтян над хананеями (Судьи 5).
Наравне с Деворой вспоминается и другой образ: Иаиль Кенеянка, которой приписывают убийство военачальника Сисары (Судьи 5). И Сепфора, жена Моисея, представляется нам как женщина, проявляющая религиозную активность.
Она провела церемонию обрезания взрослого Моисея: «Ты жених по крови у меня» (Исход 4.25). используя старинный обычай.
И Мариам заявляет о себе в религиозном отношении: она поет знаменитую песнь о спасении людей Моисея после удавшегося исхода из Египта (Исход 15). Остается еще одна простая женщина из народа по имени Анна, которая молится в храме Силома и не только благодарит Господа за рождение своего сына Самуила, но и воспевает Его присутствие (1 Царств 2).
Когда Соломон помещает в Иерусалиме женский культ, то этим он предает гласности тайную традицию древнеизраильского общества и делал ее официальным государственным культом. Последнее означает больше, чем нам было до сих пор известно, для религиозности женщин. Соломон ставит памятник женской религиозности в Иерусалимском храме в образе двух колонн, он освобождает женскую религиозность от оков домашней тюрьмы. И хотя бы это следовало оценивать как революционный вклад Соломона в религию.
Понятно, что авторы Библии постарались не увидеть восстановленной нами связи и ни одним словом о ней не обмолвились. Они не дают никакого объяснения загадочным именам «Яхин» и «Боаз», за которыми скрываются связи с Ваалом и Анат-Астартой. Таким образом, была предпринята попытка — посредством стратегии умолчания — спасти то, что еще можно спасти в отношении Соломона и строительства храма. Капище Астарты вначале не афишируется (3 Царств 11.5), позже вообще затемнили ее первоначальное местонахождение и, как другие капища, перенесли на Масличную гору (4 Царств 23.13). Но и эта подмена всплывает в связи с яростной реакцией царя Иосии, который жил триста лет спустя после Соломона.