Царь Венетам
Шрифт:
Как услышал князь о несчастье, что приключилось с его отцом, то омрачился его светлый лик, и молвил он:
– Много дел оставлю я без надзора, но поеду к отцу, ибо семьею род крепок, и должен я во всем быть примером для родичей!
Обтер князь пот с лица, наказы роздал ближникам, сел на коня и, как был, поскакал в землю отца.
Подошел Словен к постели отца своего и залился горькими слезами, упав лицом ему на грудь. Молвил тут старый Арий:
– Сын мой! Быть тебе старшим в роду моем, ибо больше всего ценишь ты Правду и Законы... Прощай!
Так умер первый герой наш - праотец Арий, а Словен стал главным в роду потомков его.
Вознесли его тело на костер, подожгли - и вспыхнуло пламя до небес, такое же яркое и могучее, как и сам Арий. Вся Природа
Увидела пламя костра Морана, услышала она орлиный клекот - и зарыдала, ибо поняла, что пал муж ее в Северных землях, и не вернется он к ней. Но лишь горы отвечали ей эхом на ее плач, ибо никто кроме нее и ее сыновей не печалился по злодею.Так наказывают Боги тех,кто не чтит Правду!
И пошли сыновья Чернобога да Мораны, что чужой кровью жили, новой земли искать, ибо пришла их старая земля в упадок с поражением Черного Царя. Покорили они народы с черной кожею иные, заставили себе служить рабски, да и дальше на Полуночь двинулись, повоевали земли Теудовы. А народы те, неграми рекомые, и по сей день все под барабаны пляшут да в бубны бьют, как при прежних господах делали, да ждут, что откликнуться Чернокрылые, придут забрать жертву...
А в земле Ариевой, что Словену досталась, подрос молодой воин да удалой богатырь, Радигощ по имени. Увидел он, что много народу в родном краю скопилось, и так сказал:
– Не гоже то, чтобы еще мы друг-друга в голодный год за хлеб бить начали! А пусть пойдут за мною все повольники, что новой земли ищут - поведу я их на Закат, биться против Псов Чернобоговых!
От тех повольничков Радигощевых, сказывают, и пошли на свете венеты. Первое время крепко помнили они о кровном родстве с народом Рос, верными друзьями были и надежным щитом с Закатной стороны. Ну а после и былины-сказы позабылись, и корысти поприбавилось. И не стало былого товарищества:
Но уж коли пришла беда общая, налетела война с Восхода или Заката - тут уж вставай, Ариев корень, Белый народ, сыны Славеновы, на святую брань - как один человек! И не дело раздоры прежние поминать. А коли поминать их не будем, так и не сравниться с нами во поле ратном ни единый другой народ.
Мрачная и торжественная музыка наполняла бесконечные переходы замка Аверон, концентрируясь в тайном зале, куда, кроме Хейда, имели право входить лишь Виндраум, Ульра и два доверенных графа. Да и не будь на то воли завоевателя, никто бы по доброй воле не шагнул туда - ибо в огромном пустом помещении, после долгих веков оккультных ритуалов, казалось, скопились отпечатки всех земных мерзостей, и что-то пугающее даже для вампиров таилось за тяжелыми створами дверей.
Однако время от времени Хейд решал воскресить в своем замке позабытые культы. За столетия он так и не ответил на каверзный вопрос - если магия все же существует, существуют ли все Боги и Духи, к которым обращены заклинания? Конечно, бессмертному и всемогущему правителю до этого не было никакого дела, но подобные мысли не раз посещали его. Завоеватель, во всем ценивший прежде всего практическую выгоду, не нашел ответа и теперь. Он стоял в тайном зале, на полу которого была начертана белая пятиконечная звезда в круге, вокруг которой располагались древние письмена неведомого происхождения. Облаченные в черные плащи с капюшонами четыре спутника ждали его приказов с факелами в руках. Хейд шагнул в центр пентаграммы - и тут же вспыхнули зажженные золотые светильники на длинных подставках, также количеством четыре. Тогда повелитель вампиров заговорил, обращаясь раз за разом к каждому из участвовавших в ритуале:
– Ты - Огонь! Заклинаю тебя именем Невыразимого - ступай на Полдень и делай свое дело!
– Ты - Воздух! Заклинаю тебя именем Невыразимого - ступай на Восход и делай свое дело!
– Ты - Вода! Заклинаю тебя именем Невыразимого - ступай на Закат и делай свое дело!
– Ты - Земля, порождающая трех духов и сама рожденная ими! Заклинаю тебя именем, мощью и знанием Невыразимого - ступай на Полночь
Вампиры отступили, пятясь, каждый в указанную сторону, и зажгли факелами четыре чаши с благовониями. Струи дыма, изгибаясь, подобно змеям, заклинаемым бродячим факиром из Мелуххи, поползи к Хейду. Завоеватель же, сжимая в руке меч, устремил взгляд своих пронзительных глаз к пятому лучу нарисованной на полу звезды, у конца которого стоял на коленях связанный раб, не могущий и пошевелиться. Повелитель вампиров медленно простер к нему руку, полушепча-полуговоря на распев:
– О Невыразимый, царящий над мертвыми звездами, творящий и разрушающий, услышь меня! Дай мне пройти, открой мне врата! Да увижу я то, что сокрыто Смертью и Разложением! О Сет Муту! Габорим! Таммуз! Мастама! Самну, губитель Ура! Да увижу я Истинный Свет с Восхода!
Струи ароматных курений, еще более уподобляясь змеям, изогнулись, и вампирам вне круга показалось, будто они слышат шипение. Сколь древний ритуал это был! Еще Иерихон, Русколань, города Шумера и Мелуххи не зародились даже как поселки, еще море не поглотило великую Ультиму Туле, а ритмы "тамтамов" бились о темное африканское небо, и в такт им ухали и приплясывали волосатые обезьяны, едва-едва узнавшие огонь и лук. Безобразный морщинистый жрец в резных украшениях из кости вспарывал острым камнем плоть жертвы - и орда впадала в неистовство, примитивные наркотические травы поражали дикие умы, и вот уже кожистые черные крылья застилали Небеса, знаменуя пришествие Чернокрылых Богов с Восхода - Вампиров, Лемуров, Ламий более поздних времен - из болотистой Земли, скрытой ядовитыми туманами, которая еще до гибели Ультимы Туле уйдет глубоко в Океан! И выше этих Чернокрылых стоял лишь Великий Змей, враг людей с белой кожей. Древние страхи никогда так просто не уходят. Вслед за ордами чернокожих змеиные культы расползались по миру, чтобы обрести новое рождение в Средней Азии и Западной Европе. И сейчас еще дикари вудуистских ритуалов пляшут и исходят пеною изо ртов в честь Дамбаллы, прося у него власти и силы - но они такие же рабы своего страшного бога, как и любой другой фанатик, согласившийся быть донором для вампира.
Хейд поднял, держа за горло, раба с пола и всадил снизу вверх меч, производя медленный разрез. Затем завоеватель выпустил бездыханную жертву и опустился на колено, касаясь заляпанного кровью пола внутри магического круга ладонями с слегка расставленными пальцами:
– Меллек Таус!
Произнеся это имя, позднее воскресшее у йезидов и Ятукан, Хейд медленно провел окровавленными руками по своему лицу. Струи дыма с четырех сторон завились спиралями и вонзились в разлитую по полу кровь, в тело мертвого раба, а затем перемешались и составили широкое кольцо, в котором постепенно стали появляться какие-то образы. Хейд жадно вглядывался в них, опираясь на одно колено.
Так он мог сидеть долгими часами, пока кольцо ритуальных курений не исчезало само собою. Было строжайше запрещено тревожить повелителя вампиров во время таких ритуалов, ибо в таинственном зеркале из дыма он созерцал прошлое и будущее, постигал искусство полководца и управителя. Хотя это было не главное - чему принципиально новому можно научить владыку великой империи, выигравшего множество битв? Истинной причиной того, почему Хейд так дорожил этими часами, была его усталость от окружающего мира. И война, и интриги, и политика, и изучение древних тайн - ничто не пробуждало длительного интереса в повелителе вампиров. И только видя бесконечно далекие во времени миры, давно сгинувшие или еще только грядущие, но одинаково недоступные, Хейд стряхивал апатию и безразличие.
Однако приказ Великого был бесцеремонно нарушен. Потому, что он сам дал другой приказ: что бы ни случилось, немедленно сообщать все новости о царе венетам и его войске.
Двери тайного зала оглушительно, как показалось в царившей тишине, грохнули о стены. В проеме стоял вестовой личной стражи:
– Повелитель! Гонец из войска, которому ты приказал...
Хейд вскочил и развернулся к говорившему:
– Ладно, я понял. И что этот гонец говорит?
– Войско разбито:
Завоеватель сжал кулаки: