Царь зверей
Шрифт:
Всё ближе и ближе подползал он. Наконец, растянувшись неподвижно и положив морду на самый край ледяного кряжа, он увидел тёмные очертания тюленей, смутные, как тени, то и дело выскакивавшие, чтобы хоть несколько минут полежать на льду. Через каждые несколько секунд один из них скользил обратно в воду, а другой неловко карабкался на его место. При таком диком морозе они должны были внимательно следить за своими отдушинами, иначе отдушины замёрзнут, и тюлени погибнут под толстым слоем льда.
Эти короткие промежутки времени, когда они взбирались на крышу мира, чтобы подышать воздухом, были самыми опасными в их жизни. Они лежали обыкновенно у самого края отдушины, причём тот из них, который исполнял обязанности часового, зорко всматривался кроткими, ясными глазами в расстилавшуюся кругом ледяную
Вдруг из-за снежных сугробов вынырнул какой-то человек. Он выполз на четвереньках из низенькой двери юрты, затем вскочил на ноги и внимательно оглянулся. Плотная, коренастая фигура его вся была закутана в мех. Когда маленькие мигающие глазки человека очистились от дыма, наполнявшего, его юрту, они могли проникнуть сквозь мглистую морозную тьму ещё дальше, чем глаза медведя. Он сразу заметил отсутствие ветра, лютый холод, и глаза его засверкали надеждой. Он боялся не холода, а голода, который угрожал одинокому селению. Пока бушевал ветер, все съестные припасы людей были съедены. Он радостно приветствовал холод, который должен был закрыть большинство тюленьих отдушин. Тогда тюлени толпами соберутся у тех из них, которые не замёрзнут. Несколько минут стоял он неподвижно, всматриваясь вдаль и прислушиваясь, как недавно прислушивался медведь. Он тоже услышал лёгкий треск льда. В ту же минуту он повернулся и поспешно пополз обратно в свою юрту.
Немного погодя он снова вышел. За поясом у него был длинный нож. В одной руке он держал старый мушкет Гудсон-бейской компании, в другой — копьё из кости со стальным наконечником. Порох и пули были слишком дороги, и он тратил их, только когда копьё не попадало в цель. Он отправился туда, откуда слышал треск льда. Он знал находившуюся там отдушину и, несмотря на тьму, мог легко найти её. Сначала он шёл, выпрямившись во весь рост и бесшумно, как медведь. Затем опустился ка лёд и полез плашмя, пока не добрался до окраины ледяного кряжа. Здесь, выглянув осторожно, он увидел тюленя, который то выскакивал из отдушины, то снова скрывался в ней.
С этой минуты все движения человека сделались так медленны, что стали едва заметны. Он не замёрз только оттого, что был закутан в мех и что кожа его была вымазана жиром. Да и от охотничьего волнения кровь быстрее переливалась в жилах и согревала его. Он находился уже на расстоянии выстрела, но мгла, окружавшая его, мешала ему целиться верно. Поэтому он подполз ещё ближе, надеясь на своё любимое оружие — копьё, которым он мог пробить даже толстую кожу моржа.
Между ним и тюленями оставалась лишь низкая окраина ледяного кряжа да ровное пространство сплошного льда. Наступило самое решительное мгновенье. Перевесься он через край льдины и опустись вниз — он был бы на таком расстоянии, с которого можно было бросить копье. Он вскочил бы на ноги и бросил бы его раньше, чем самый проворный тюлень успел бы скрыться под водой. Он лежал неподвижно, а между тем все мысли его, все нервы, мышцы напряглись до предела. Глаза его горели, точно раскалённые угли.
И вот в эту самую минуту по всей пустыне разлился призрачный свет. Свет бледнел, исчезал, затем снова появлялся, опускаясь с колыхающейся на небе занавеси, которая превращалась вдруг в исполинскую ослепительную радугу, сверкающую, как целая дюжина лун. Три тюленя, лежавшие в это время на льду, подняли одновременно свои головы, радостно приветствуя свет. Человек не мог удержаться и поднял голову. Но, вспомнив о голодавшем селении, опять притаился, опасаясь, как бы тюлени не заметили его головы над окраиной ледяной глыбы. Большой белый медведь, лежавший с другой стороны отдушины, тоже поднял глаза. Свет встревожил его. Он знал, что свет может помешать его охоте.
Минуты две лежали тюлени неподвижно, пользуясь внезапным светом, чтобы осмотреть беспредельное пространство льда и снега. Не заметив никакой опасности, они снова принялись нырять. Лёд, мгновенно покрывавший поверхность воды, трещал всякий раз, когда они ныряли. Несмотря на их осторожность, они не заметили ни узкой морды с чёрным носом, выглядывавшей из-за ледяной глыбы, ни комка сероватого меха, покрывавшего голову человека.
Внезапно серебристый свет северного сияния превратился вдруг в целый сноп разноцветных лучей. Подобно трубам исполинского органа,
Несмотря на дороговизну зарядов, человек всё же начал подумывать о том, не взяться ли ему за ружье, как вдруг вся небесная иллюминация исчезла, точно смытая чьей-то рукою.
Переход был настолько резок, что в течение нескольких секунд казалось, будто весь мир погрузился в непроницаемую тьму.
Пользуясь этим, человек быстро и бесшумно, как пантера, скользнул через край и очутился внизу на расстоянии двенадцати шагов от того места, где лежали тюлени. Он поднял руку с копьём и ждал, пока глаза его свыкнутся с тусклым светом мерцающих звёзд. Когда все мышцы его напряглись до последней степени, он услышал или, скорее, почувствовал движение среди мглы какого-то огромного существа. Вслед за этим раздалось барахтанье, всплеск воды, затем второй всплеск, шум отчаянной борьбы и хриплый, лающий крик. Человек помнил прекрасно, что на льду было три тюленя перед тем, как погас свет. Он ясно слышал, что два спаслись. Кто же бросился на третьего? С бешенством дикого зверя, у которого отняли добычу, прыгнул он на два шага вниз. Но тут ему пришлось остановиться, так как он не знал, кто перед ним. Кровь застыла у него в жилах. Холод проник в его тело. Но он не чувствовал и не боялся холода. Он знал только, что здесь, в темноте, враг.
Но вот снова полился сверху свет... серебристый свет северного сияния. Он возник так же внезапно и таинственно, как исчез.
Прямо у самой отдушины, склонившись над телом убитого тюленя, с поднятой кверху лапой и окровавленной открытой пастью стоял медведь и злобно смотрел на человека.
Не медля ни минуты, человек бросил копьё. Оно полетело верно. Но медведь поднял лапу, чтобы отразить удар. Он опоздал и только слегка отклонил его. Копье попало, но не туда, куда должно было. Оно вонзилось глубоко, но не убило медведя. С бешеным рёвом вытащил его медведь и направился к человеку.
Противники находились на расстоянии двадцати шагов друг от друга. Свет колеблющихся лучей - зелёных, красных и золотых — озарял их. Человек смело смотрел в упор на медведя. Мигом стащил он с рук большие меховые рукавицы, привязанные ремешками к его рукавам. Приложив тяжёлое ружьё к плечу, он спокойно и хладнокровно прицелился. Раздался оглушительный выстрел, точно из маленькой пушки. Густое облако дыма поднялось на воздух перед самым отверстием дула.
Покрытая шерстью громада поднялась на дыбы и с широко открытой пастью бросилась вперёд. Человек отскочил в сторону, но недостаточно далеко. Громадная лапа протянулась к нему и сбила его с ног. На него навалился медведь. Но затем медведь опрокинулся на спину и неподвижно растянулся на льду.
Человек вскочил на ноги и отряхнулся. Смуглое лицо его сияло торжеством, когда он надевал рукавицы. Он улыбнулся во весь рот, похлопал одобрительно старое ружьё Гудсон-бейской компании, повернулся и послал громкий задорный крик туда, где находилось его селение.
[1] Стрекозы бывают трёх видов: маленькая — лютка, средняя — стрекоза и большая, хищная — коромысло.
[2] Сани.
[3] Мясной порошок.