Цареградский оборотень
Шрифт:
Воин вздрогнул:
– - Княжич, ведь ромеи испортили твою кровь! Так рек Глас Даждьбожий! Смерть -- их вира.
– - Не ищи чужой вины, молодший,-- отступил от него Стимар.-- Делай, как велю. Раз вызвался.
– - Как велишь, княжич,-- поклонился ему слобожанин и тоже отступил на шаг, на другую льдину.
Стимар вдруг зажмурился и тряхнул головой, будто хотел сбросить зацепившуюся за его волосы посреди дня летучую мышь.
Брога так и не узнал, что мгновением раньше княжич едва не перекрестил его на дорогу и не сказал “иди с Богом”, да опомнился и подумал, что только напугает слобожанина и тот поспешит не к ромеям, а в овраг, разыскивать свой оберег.
В
Корабль плыл к северскому граду, и навклер [56] щелчками языка и кнута подгонял гребцов. Торговцы поглаживали себя по коленям. Они шевелили толстыми пальцами, в мыслях своих нежно поглаживая северские меха, еще не купленные ими на золотые монеты, парчу и пряности. Они облизывали губы и глотали слюну, дожидаясь северского меда.
56
флотоводец (древнегреч.)
Силенциарий же сидел, сцепив руки в замок и все сильнее упираясь ногами в доски, словно так хотел остановить корабль. Во рту у него было сухо. Каждый взмах весел гнал ему в сердце новую волну дурного предчувствия, появившегося еще на рассвете.
Он услышал стук копыт, смешанный со стуком сердца и тревожным шепотом, каким варвары произносят свои обережные заговоры. Приоткрыв глаза и увидев на берегу, далеко впереди, всего одного всадника, он тут же вновь опустил веки. Всадник соскочил с седла и, не став искать места для спуска, с разбега прыгнул в воду. По всплеску силенциарий узнал того варвара, который встречал княжича в рассветном тумане.
– - Кир Филипп!
– - раздался слишком близко от силенциария слишком громкий для него голос начальника корабельной стражи.-- Он плывет к нам.
– - Поднимите!
– - велел силенциарий и поморщился: грубое дыхание, шумевшее около него, мешало слушать.
Вскоре об воду шлепнул конец корабельного вервия, и стражники, словно большую рыбу, вытянули пловца на корабль, а потом подвели к Филиппу Феору. Только для того, чтобы не пугать и не оскорблять варвара, он приоткрыл глаза.
Варвар, с которого по доскам ручьями растекалась вода, не поклонился, приложив руку к сердцу, как обычно делают славяне, и не сказал никакого приветствия, а сразу сообщил, что княжича род не принял, что у княжича порчена кровь, ибо так вещал Глас Даждьбожий, их верховный жрец.
В дыхании варвара послышался зимний ветер гиперборей, и силенциарию показалось, что его губы белы от инея. Он пригляделся, но привык не слишком доверять глазам.
– - Повтори!
– - велел он, плотнее закутываясь в свой гиматий.
И еще дважды заставил он повторить охотника то запретное слово, которым варвары-славяне именуют оборотня, и всякий раз удивлялся, что варвар не творит своих обережных знаков.
Наконец у блюстителя дворцовой тишины заложило уши.
– - Волкодлак...-- проговорил он сам и почувствовал во рту горечь с привусом сажи.
Он отвернулся к берегу и некоторое время наблюдал за кобылой, двигавшейся вдоль воды за кораблем. Корабль все еще плыл в сторону северского града.
Силенциарий поблагодарил варвара и сказал, что тому пора возвращаться.
– - Княжич не велел вам подходить к его граду,-- твердо повторил славянин.
– - Помню твое слово,-- качнул головой силенциарий и протянул варвару золотую монету.
Тот, однако, отшатнулся от нее, как от протянутой ему в лицо змеи, и одним махом прыгнул с корабля в реку.
Начальник стражи вопросительно поднял бровь.
– - Пусть уходит,-- распорядился Филипп Феор.
Один из охранников отступил от борта, и ромейская стрела нехотя отпустила натянутую тетиву его лука.
Торговцы смотрели на силенциария во все глаза, и ему показалось, будто все его лицо, обветренное ледяным северным ветром, уже покрылось коростой инея.
– - Вы хотите купить себе смерть?
– - спросил он их, пытаясь оставить на своих застывших губах хотя бы тень улыбки.-- Если нет, тогда почему мы все еще идем против течения?
Когда берега поменялись местами, Филипп Феор снова попробовал на вкус чужое слово:
– - Волкодлак,-- прошептал он и понял, что варваров так и не удалось провести.
Силенциарий Филипп Феор знал Тайну. Еще семь лет тому назад он как-то поутру услышал неподалеку от Консистории [57] шаги варварского княжича и шелест парчи, похожий на шелест лавровых листьев на ночном ветру. Мальчишка крался под занавесями, думая обмануть спафариев у входа в Тронный зал и подсмотреть за василевсом. Это была излюбленная забава всех маленьких варварских рексов, которых держали во дворце. Походка княжича изменилась за последние дни, и теперь звук его шагов не понравился силенциарию. В тот же день он высказал свои опасения Первому хранителю свитков, ведавшему обучением маленьких варварских рексов, которых держали во дворце.
57
Консисторий или имперский совет (лат. consistorium) — в Древнем Риме и Византийской империи — административно-совещательный орган при императоре. Совет возник при императоре Адриане как совещательный орган для обсуждения законов. При Диоклетиане и Константине I функции консистория были значительно расширены. Председателем консистория был квестор священного дворца (quaestor sacri palatii) — главный юрист империи, а членами (comites consistoriales) — магистр оффиций, префект претория столицы и магистры армии (magister militum), два чиновника, отвечавших за финансы (comes rerum privalarum — комит частных дел и comes sacrarum largitionum — комит священных щедрот), препозит священной опочивальни (praepositus sacri cubiculi). Кроме того, членами консистория была часть сенаторов. Консисторий занимался обсуждением вопросов, связанных с законодательством, принимал представителей провинций и мог выступать в качестве суда по обвинениям в государственной измене. В консисторие был большой секретариат, состоявший из трибунов (tribunes) и нотариев (notaries), которых вместе часто называли референтами (referendarii). Часто к работе привлекались сенаторы, не являвшиеся членами консистория.
– - Славянский щенок совсем перестал хромать,-- для начала заметил он.
– - Дело пошло быстрее, чем думали,-- остался доволен хранитель.
– - Не перестарались бы мудрые наставники,-- осторожно добавил силенциарий.-- Сегодня он выходил на охоту... однако же, когда подбирался к добыче, слишком рано выпустил когти... и выгнул спину.
Хранитель нахмурился и пристально посмотрел на Филиппа Феора.
– - Он от рождения вспыльчив и склонен к падучей,-- продолжал силенциарий.-- Не в моем ведении... и не мое дело знать, что теперь делаютс ним в нижних пределах Халкея... но я предполагаю, что отвары слишком круты... и снадобья слишком сладки на вкус. Его сила и его желания могут проснуться слишком рано. Когда он вернется, его родственики могут заподозрить неладное. Все варвары обладают звериным чутьем... Особенно в своем роду Если случится непоправимое, то с л у ч и т с я слишком поздно.
– - Я передам твои опасения Учителям,-- хмуро пообещал Хранитель опечатанных слов.
Варварскому щенку в тот день удалось подсмотреть, как василевс собственной рукою прикладывает к свитку пурпурную печать. Он мог похвалиться перед сверстниками и подняться в их глазах. Но он забылся, глядя на мраморно-белую руку василевса и не почувствовал, как пол под ним дрогнул от тяжелой поступи спафария. Княжича высекли, как и полагалось, когда рексов ловили за их забавой. Он укусил дворцового палача за большой палец и не пролил ни одной слезы.