Царетворец. Волчий пастырь. Книга четвертая

Delacruz Angel

Филиппа пыталась мне что-то сказать, но я, поморщившись, жестом ее оборвал и поднялся на ноги. Укрощенный черный зверь, периодически бивший копытом в землю, стоял рядом. Глаза его светились самым настоящим адским пламенем, плавившийся песок под ним уже почернел. Переступая ногами, конь в ответ на мой взгляд пару раз звучно фыркнул – без агрессии, а словно бы говоря, что пора бы нам и в путь.

Еще взгляд по сторонам. Варги – и люди, и волки, расположились рядом. Жестом я показал Юраю, что сам в порядке, но мне нужно чуть-чуть времени. При этом обратил внимание, что варгрийцы расположились

весьма осторожно, поодаль. Держась в отдалении и от меня, и от обнажившей свою демоническую сущность Филиппы и от двух адских зверей, которые когда-то были обычными конями, а потом демоническими скакунами Стужи.

Еще во время взгляда вскользь обратил внимание, что озаренные зеленым Сиянием измененные скакуны рядом с варгами – и людьми, и волками… их было много. Не три первоначально измененных, а в количестве не менее десяти, как я только что увидел через постепенно уходящую застилающую взгляд муть. Раз-два-три, четыре, пять-семь, восемь-девять-десять… и вот этот, за основной толпой, одиннадцатый. Это не считая тех двух, кого я перевел из-под контроля Стужи для себя и Филиппы, приручив адским пламенем.

Всего тринадцать демонических скакунов.

Пока я валялся в отключке, варги – и люди, и волки (возможно при участии или по воле Морриган), изменили силу Сияния вообще у всех демонических скакунов, которые выбрались рядом с нами на берег. Вопроса «зачем?» я задавать не стал. Есть возможность и время, так почему бы и нет, полагаю. Пойдут ли только за нами демонические скакуны, оставшиеся без наездников? Этот вопрос, кстати, вдруг разрешился сам собой. Потому что я очень ощутимо почувствовал рядом присутствие Морриган.

Ее присутствие было незримо, но постепенно я ощущал, как в теле исчезает боль и появляется невероятная легкость. Ощущение такое, что как будто если захочу, могу и взлететь; кроме того, на самой периферии зрения, по краям взгляда, зелень ушла, но теперь там густилась темнота, создавая словно туннельный эффект зрения. За моей спиной сейчас как будто выросли непроглядно-черные крылья ворона. Выросли только для меня, только в моем восприятии – потому что по взглядам остальных я не видел ничего необычного, никто за мою спину в удивлении не смотрел.

Морриган сейчас находилась совсем рядом, и готова была помогать по мере сил. И при этом, несмотря на легкость в теле, никуда не уходила противная тяжесть подспудного предчувствия беды. Мы выиграли битву, но не войну.

Запрыгнув на адского скакуна, недавно принадлежащего генералу Дикой охоты, я почувствовал, как он взвился, переступая копытами в нетерпении. Резкий, порывистый зверь – которому не было нужды скрывать свое истинное лицо за границами приличий, и который совершенно не собирался вести себя спокойно. Это понимание догнало меня отзвуком ауры, причем догнало очень неожиданным озарением. Я вдруг получил разгадку волновавшего меня вопроса о той явной боли, который испытывал первый демонический скакун – сейчас конь Филиппы, при трансформации. И тот, и этот конь – черный зверь подо мной, определенно после касания адского пламени стали в некотором роде продолжением меня – я подарил обоим частичку своей души. Это реально чувствовалось. Скакун подо мной и вовсе сейчас воспринимался как еще одна часть

организма; я мог управлять им бездумно также, как управляю собственной рукой, когда чешу в затылке или застегиваю пуговицы, думая при этом о чем угодно.

Очень, надо сказать, это все неожиданно.

Филиппа уже была в седле, встав со мной стремя в стремя. Она молчала, ничего не говорила, но ее ставшие нечеловечески яркими алые губы изгибались в улыбке предвкушения – сбросив сдерживающую демоническую сущность ауру, Филиппа жаждала веселья. Примерно такая же аура, но слабее, от нее исходила во время постельных утех – но скрытая, не так откровенно чувствующаяся, как сейчас. Но так долго удерживаемая маска с извлечением амулета оказалась сброшена, и теперь Филиппа наслаждалась возможностью побыть самой собой.

Некоторое время нам потребовалось, чтобы выстроиться в клин – Юрай встал первым, слева и справа от него, чуть позади, Симон со Стефаном, дальше – несамостоятельно, а с помощью принявших роль поводырей призрачных варгов выстроились остальные демонические скакуны. Мы с Филиппой оказались в центре клина, за спинами остальных. Не просто так – наши адские скакуны при движении, в теории, будут оставлять за собой пламенный след, так что никому за нами просто физически невозможно будет находиться.

Короткая команда, и мы – практически синхронно, двинулись с места. Копыта ударили в землю и постепенно набирая скорость, наша кавалькада направилась к выходу с пляжа. В обычной ситуации подобное управление только что прирученными демоническими скакунами было бы невозможно – нельзя добиться такой слаженности от только что измененных сущностей, еще и живущих благодаря разным видам Сияния. Варгрийские всадники тренировались годами, чтобы получить контроль над своими адскими конями; но нам сейчас незримо помогала Морриган. Причем помогала не прямо своей волей, а частично забрав варгов под свой контроль, направляя их действия.

Сохраняя невероятную в иных условиях слаженность построения, мы покинули пляж и проскакав по тихим улочкам курортного поселка, оказались на ведущей вдоль озера асфальтовой дороге. Здесь скорость бега скакунов выросла. Причем значительно выросла, и даже более того – скорость все росла и росла, преодолевая самые оптимистичные ожидаемые значения. Я вдруг, осознавая происходящее, почувствовал себя как будто сел на аттракцион, который вдруг пошел вразнос и непонятно чем это закончится. К счастью, остальные спутники сохраняли спокойствие – почему-то они думали, что у меня все под контролем.

Наивные.

Я же надеялся, что все под контролем у Морриган – потому что как остановить и даже как управлять нашей разогнавшейся кавалькадой, я совершенно не представлял. Ветер уже свистел в ушах так, что я вынужден был пригнуться к жесткой черной гриве демонического скакуна. Юрай, Симон и Стефан сделали также. Филиппа же, сбросив сдерживающие силу демонической крови барьеры, наслаждалась. Она сейчас наоборот, держась за гриву своего скакуна, откинулась назад – волосы ее частично растрепались, расстегнутая куртка хлопала на ветру, а сама баронесса громко смеялась, наслаждаясь происходящим. Глаза Фили, как и глаза демонического скакуна, уже горели адским пламенем.