Царевич
Шрифт:
— ?
— Сгорел он, вагон этот. Ребята в тупик его оттащили на каком-то глухом полустанке, да там и сожгли. Всё! Нет больше вагона!
— А пассажиры?
— Их в закрытых автомобилях в Москву привезли. Ночью. И сразу ко мне, на Лубянку.
— Для чего такие сложности, Феликс Эдмундович? Приехали бы днём, на вокзал. Амнистия же была по политическим статьям.
— Не нужно на вокзал, Алёша. Там среди пассажиров много известных и авторитетных в партии товарищей. Теперь же где они — никто не знает. С немецкой стороны вагон уехал, а куда потом у нас делся — поди докопайся ещё.
— А где они сейчас?
— Так, всё там же, у меня на Лубянке, в подвале. На всякий случай, никуда вывозить не стали. Ну, а уж там-то не найдёт никто.
— Хм. А могу я увидеть одного человека?
— Которого?
— Ульянов Владимир Ильич. Он же — Ленин. Знаете такого? Он же должен был приехать.
— Знаю, как не знать. А вот называть меня проституткой — это нехорошо. Зря товарищ Ленин так написал, зря.
— Так могу я его увидеть?
— Хм… увидеть. Это будет несколько затруднительно. И потом, тебе разве недостаточно моего слова? Он действительно приехал. Я его знаю в лицо, так что ошибки не было. Точно, он.
— Простите, а отчего же мне нельзя с ним увидеться?
— Как тебе сказать. Бетон уже часа два, как закончили класть. Я сам клал, с двумя помощниками. Умаялись втроём-то. Зато уверенность есть, что кроме нас троих никто место не знает. А эти двое — надёжные товарищи. Конечно, бетон можно и снять. Только зачем?
— Извините, Феликс Эдмундович. Я на минуточку потерял нить разговора. Какой бетон? При чём тут бетон? И куда вы его клали?
— Разумеется, поверх захоронения. В подвале.
— Захоронения кого?
— Да вот этих самых, пассажиров. И парочка моих людей с ними лежит. Из тех, у кого языки слишком длинные.
— Вы что, Феликс Эдмундович, Вы… Вы их расстреляли?
— Через две недели VI съезд РСДРП, я ведь говорил. Слишком опасно было допускать их на него. Сейчас я примерно представляю себе расклад сил в ЦК, и он меня устраивает.
— А как же Владимир Ильич? Который Ленин. Его Вы тоже…
— Его — самого первого. В моём присутствии. Потому и говорю, что посмотреть на него теперь трудно. Там не только бетон снимать нужно, там ещё и могильник весь придётся поднимать. Ленин на самом дне лежит. Да и зачем тебе на него смотреть?
— Ленин…
— Это страшный человек, Алёша. И он никогда не пошёл бы на сотрудничество. Он взорвал бы страну и развалил всё то, чего мы успели достичь. Договориться с ним тебе и Штюрмеру не удалось бы ни за что. И зря он назвал меня проституткой, зря.
Вот так. Как-то я вот ну совсем этого не ожидал. Товарищ Ленин расстрелян по приказу Дзержинского! Ну… ну, у меня просто нет слов. А кто теперь будет лежать в Мавзолее?
А: Знаешь, Петя, если всё так и дальше будет продолжаться, то, мне кажется, есть приличная вероятность того, что в Мавзолей придётся лечь нам с тобой…
Глава 19
(Алексей)
* * *
— …Как-то я себе его иначе представлял, Петь. Какой-то он молодой слишком.
—
— Несерьёзно он выглядит. Даже нелепо в этой рясе.
— Это да, тут я согласен. С маршальскими звёздами он гораздо эффектнее.
— Петь, а курить ему можно теперь?
— Чёрт его знает. Ты ведь спец по церковным делам, чего меня-то спрашиваешь?
— По-моему, нельзя. И жениться нельзя.
— Думаю, он с этим сам как-нибудь разберётся. И потом, это же партийное задание. Его партия на этот пост поставила. Сейчас ведь не 46-й год, а всего лишь 17-й. И товарищ Сталин в партии всего лишь один из многих.
— Ага. Один из многих в одной из многих партий.
— Да, ну. Не напоминай. Базар какой-то. Я думал, на съездах РСДРП всё культурно. А они там едва не передрались. Прямо, анархисты какие-то.
— Угу. А ещё объединять собирались партию.
— Эти объединятся, как же. Был бы Ленин жив — другое дело. А без него чёрта лысого они теперь объединятся. Вместо объединения ещё одну фракцию завели себе.
— Петь, а я тут посчитал. Теперь получается, что в РСДРП самая малочисленная фракция — это большевики. А самая многочисленная — меньшевики. Смешно, верно?
— Смешно. И наши ещё посередине между ними.
* * *
Вот так и бывает. Одной из основных задач проходившего в нейтральной Твери VI съезда РСДРП была попытка объединения фракций. Попытка сия провалилась. Вместо объединения произошёл новый раскол, и теперь в РСДРП уже три фракции. К существовавшим ранее добавилась фракция "монархическая". Она же — "имперская".
П: Лёшка, ты будто политинформацию проводишь в классе.
Не мешай, шизофрения. Сейчас моя очередь рассказывать. Говорю, как умею.
Так вот. РСДРП(и), как несложно догадаться, это те, что поддерживают курс, взятый Дзержинским и Ногиным. То есть, строим социализм, но от монархии пока не отказываемся. Всё же Россия — страна с многовековыми монархическими традициями. А бесправный император (я, то есть и мой несчастный папа) — очень удобное знамя.
В основном в новую фракцию переползли бывшие большевики. Но и несколько меньшевиков тоже. 1-й секретарь ЦК РСДРП(и) сейчас товарищ Бухарин. Выполз откуда-то. Почему-то, Дзержинский не возражает. А Бухарин уже успел сочинить и опубликовать в "Правде" огромную статью с теоретическим обоснованием возможности построения "монархического социализма". Мы с Петей честно пытались её прочесть, но не смогли. Я там вовсе ничего не понял, а Петя заснул.