Царевна Кукушка
Шрифт:
В чан вонючий окунает!
Член церковного совета,
Хоть и был он друг царизма,
Осудил молитвой это,
Как пример идиотизма.
Вдруг оркестры заиграли
Гимн, который каждый знал.
Кто сидел - те сразу встали,
Уважая ритуал.
К чану двинулась колонна.
Во главе ее шагали
Трое старцев убеленных,
А в руках они держали...
Юных
В позолоченных горшках!
Грянул гром аплодисментов
Возле храма и в полках.
Апельсинов шесть корзинок
Вслед за старцами несли
Шесть красавиц абиссинок
С кожей черной, как угли!
Член церковного совета,
Их увидев - аж привстал,
Но, поймав себя на этом,
Вновь молитву зачитал.
Царь вскричал: - А слышь, Меланья!
Ведь похожи на тебя.
И, хоть я - "башка баранья",
Все ж луплю тебя - любя!
А тем временим спартанец,
Сам прекрасный, точно бог,
Исполняя дикий танец,
Факел молнией зажег!
Он использовал, конечно,
Электрический заряд,
Получив его успешно
Трением щита об зад.
Но в далекую эпоху,
О которой наш рассказ,
Разбирались в этом плохо,
Веря в чудо всякий раз.
И когда пошел спартанец
К чану с факелом, нахмурясь,
И богач, и голодранец -
Все от страха содрогнулись!
Вот он факел поднимает,
Сам сверкая, как в огне,
И в котел его бросает
В абсолютной тишине.
Жутким пламенем пылая,
Чан, как буйвол, заревел!
Всю округу застилая,
Дым клубами полетел.
Даже самых искушенных
Вонь его ошеломила,
А особо утонченных -
Сразу наповал сразила!
А Кащей в лице спартанца
Все сильнее распалялся.
В вихре бешеного танца
Он по площади метался!
Вот он к старцам подбегает
И горшки без сожаленья
В чан бушующий швыряет,
Как приправу для варенья!
От такой добавки милой
Дым еще сильнее стал,
Вонью НЕПЕРЕНОСИМОЙ
Все до дрожи он пронял.
А Кащей в дыму кромешном
Апельсины стал метать,
Ухитряясь в чан успешно
Каждым фруктом попадать.
Тут такое началося ...
Озверел ужасный чан:
С воем бешеного лося
Забурлил он, как вулкан!
Дикой силой наделенный,
Стал плеваться и рыгать,
И
Стал навозы извергать!
Член церковного совета,
Десять раз перекрестяся,
Объявил, что видно это -
Катаклизма началася.
Будет светопреставленье,
А за ним и Страшный Суд.
Кто избег грехопаденья -
Тех архангелы спасут.
Царь вскричал: - Какая клизма?
В нас шарахают дерьмом!
От Кащеева цинизма
Попик тронулся умом.
Ну держись, колдун-вонючка!
Вот уж я тебе воздам!
Выдам я тебе получку
Толстой плетью по задам!
Не успели разбежаться,
Как внезапно стих вулкан.
Хлопья желтые кружатся,
Но молчит ужасный чан.
Весь пейзаж до горизонта
Желтым инеем покрыт,
Только чан - как из ремонта:
Медью чищенной блестит.
И Кащей: в парадной форме,
В эполетах, в орденах,
Вымыт, выбрит - все по норме,
Даже в туфлях и в штанах!
Он в котел, как гусь, ныряет -
Сверху только зад крутой,
И оттуда извлекает...
Лук, как солнце, золотой!
А в другой руке Кащея
Три стрелы огнем горят!
И подумал царь, добрея:
– Не такой уж он и гад.
А вокруг такая радость
И веселья неуём,
И хотя на лицах гадость,
Но зато в сердцах подъем!
Было небо с облаками,
И визжала детвора,
И гремело над полками
Многократное "Ур-ра"!
И сказал царю волшебник,
Дивный лук ему вручая:
– Должен каждый ваш наследник
Помнить, счастье выбирая:
Лишь один дается случай.
Выбрал - не терзай себя,
И сомненьями не мучай:
Знать такая уж судьба.
Каждый сын, поочередно,
Сев на доброго коня,
Скачет пусть куда угодно,
Но - до окончанья дня.
И когда душа подскажет,
Пусть он жребий свой добудет.
Ни за что он не промажет,
Если в солнце целить будет!
Станет та ему наградой,
Кто стрелу его возьмет.
Коль исполнит все, как надо -
Век с ней в счастьи проживет.
Царь вскричал: - А если это
Вдруг окажется мужик?
Я к таким крутым дуэтам,
Прямо скажем - не привык!
Тут, как будто вспомнив ЧТО-ТО,