Царевна-лягушка или как оно на самом деле было
Шрифт:
Странно это…
Что удивительно на невесту свою, разодетую как павлиниху, он не смотрел принципиально, хоть тут попробуй не глянь, но снова моим вниманием Царевич мой завладел, хихикнув:
— А как иначе… Сердце бы моё бедное разбила бы вдребезги!
— Дурак ты, Ванечка! – Хмыкнула я, ещё и священнику при этом ласково улыбаться успевая. Он от этого аж подурнел резко, сглотнув. Бедный дядька да только я же не специально… — Я же слово дала тебе своё! – Закончила мысль я, на что Царевич полу боком ко мне повернулся, игнорируя гомон гостей вокруг:
— Я серьёзно, Руса? Как ты? Все утро тебя не видел сегодня… — Пробурчал он,
— Весело. А ты как? – Невольно сглотнула я тяжело, взгляд нежный Ванечкин случайно поймав и тут же отвернувшись, пока бедный священник, горло прочистив, читать заветы предков стал, то и дело на нашу колоритную парочку поглядывая. Царевич мой при этом проглотил смешок:
— Лучше всех! – Семён, что ближе всех к нам был, прыснул в кулак.
— Правда? – Не смогла не уточнить я, на что он плечами пожал, но вставь слово ему не дал средний братец:
— Не верь ему, Руса! Всю ночь твоё имя во сне сладко бормотал… — Заговорчески пробормотал Сёма, отчего уши Ванечки тут же заалели:
— И когда ты заткнёшься уже, а!? – Я усмехнулась от того, пропустив переглядки братцев при этом, поэтому наверное и не поверила Семёну тогда, приняв все за шутку, ещё не подозревая в те секунды, что те слова его чистой правдой были.
Но, а пока речь священника про священные и нерушимые брачные клятвы лилась рекою, я не выдержала, первой нарушив тишину нашу с Ванечкой, что терпеть физически невыносимо было, до того он меня к себе приручил, что я тихо прошептала ему, не сумев сдержать чувств:
— Спасибо за кольцо! – Ванька на меня нежно только глянул, тихо буркнув:
— Ночью свою благодарность показывать будешь! – На сей раз оба братца в кулак заржали от высказывания сего, что даже Василий на миг собою вновь стал, пока священник недовольно бросил взгляд на них, на секунду от книги священной оторвавшись и споткнувшись на полуслове.
Царь при этом грозно так хмыкнул, отчего братцы все трое как по команде ровно встали, но смешно ведь меньше от того не стало.
— Дурак ты! – Буркнула я, едва ли сама не покатываясь от хохота. Ох и испортил он меня, ирод! Но за кольцо обручальное, что принесли мне по утру, приятно было. Даже страшно представить, насколько мог быть искусен мастер, чтобы такую вещь изысканную микроскопической сделать, дабы оно на лягушачью лапу в пору было да камешком драгоценным ещё сияя на всю округу при этом.
Что ещё неожиданным стало для меня в те секунды, так это смешок со стороны Семиной невесты, что даже от сдерживаемого веселья покраснела, поймав довольный взгляд почти мужа своего, что явно оценил это, расплывшись в улыбке до того влюблённый, что аж завидно стало не только Василию, но и мне.
Ваня, тоже приметив это, хохотнул:
— Я рад, что ты оценила! – Бросил Ванька в ответ, словив недовольный батин взгляд при этом. Царь, облачённые очевидно в лучшие наряды свои, стоял чуть в стороне от нашей колоритной компании в самой гуще бояр своих, неустанно руководя цирком, что разворачивался прямо перед ним. Как говорится, не можешь остановить, так возглавь! – Тебе все нравится тут? – Тем не менее снова шепнул мне Ванечка, отчего брови царские до того нахмуренными стали, приметив нарушения протокола брачного, что мне невольно страшно от того стало, а мой женишок от этого лишь хитрее лыбиться стал мне.
— Очень! – Тоже хохотнула я, повернув
??????????????????????????
— Угадала. – Недовольно и отрывисто бросил Иван, зыркнув при этом ещё и на Васю, чьей невестою эта и была. Старший братец при том сделался смурнее тучи, отчего весьма на царя-батюшку своего походить начал в гневе праведном и одним взглядом курву этим урезонив, отчего она глазёнки свои вниз тут же опустила, да ненадолго только лишь.
Ванька при этом сладенько ухмыльнулся, в то время как Василий ещё более недоволен, чем был, стал:
— Более она тебя не побеспокоит! – Пообещал он мне, отчего курву или павлина, вернее сказать, даже немного жаль стало. – Вот же курва! – Ещё и до кучи добавил этот идеальный со всех сторон мужчина, буквально с языка сняв, но тут боярская дочь на нас недовольный взгляд подняла, прошипев подобно змее:
— Вы не могли бы заткнуться? Молчали бы оба, ироды больные! Только позорите тут нас всех! Какое право вы вообще говорить тут имеете? Мы тут как бы женимся, а не... – Не сумела закончить она, ведь Вася при речи ее скривился до того сильно, что мы всей дружной компанией замолчали на несколько секунд, пока павлиниха эта заткнулась окончательно, покраснев, что всем стало ясно, что она едва ли не на грани плача, но толку от этого было ноль.
Василий сжал кулаки, отчего мы с Ванечкой переглянулись, и я лишь подивилась на то, какие эти двое одновременно похожие и разные. Царевич мой на это лишь пожал плечами, очевидно размышляя над тем же, как тишину неожиданно разрезал отрывистый Сёмин голос:
— Ишь какая важная тут птица нарисовалась. – Хмыкнул он, презрительно бросив на невесту брата взгляд: — Тоже мне, фифа, хренова! Ещё даже не женаты, а учить царских сынов вздумала.
— Помолчи. – Недовольно бросил при этом Вася, сжав до скрипа челюсть. Недовольством от него сквозило за версту, и было вообще не понятно, как он при своём характере позволил втянуть себя в эту авантюру.
— Жаль мне тебя, братец. – Тем не менее, снова пробурчал Семён, покрепче сжимая руку жены своей, ловя влюблённый взгляд ее и отвечая тем же: — Тебе ведь ещё жить с ней! – Девушка, что до того опрометчиво сболтнула лишнего, ещё сильнее головушку свою бедовую опустила, да только от правды и слов жёстких таким способом не закроешься.
Василий от этого ещё смурнее стал, хотя куда же ещё, отвернув от нас всех лицо своё, что даже царь-батюшка хмурится изволил, как над нами вознёсся строгий голос священника, что очевидно успел от нас всех устать за эти несколько минут:
— Объявляю вас мужьями и жёнами. – И до того раздражённо махнул рукою, что мне даже стыдно стало. Но тут он продолжил, глянув на нас с Ваней персонально строгим взглядом, молвив: — Можете… Не знаю… — Он покрутил длинными пальцами в воздухе, но ничего дельного так и не выдал, отчего Ванечка весело уточнить решил:
— Чмокнуться? – Семён от сего заявления даже от жены влюблённые глаза отвёл, заржав:
— Что, прям тут? – На что получил заслуженный толчок локтем в живот от супруги своей официальной, а лицо священника до того злым и красным стало, что снова за всех невыносимо стыдно сделалось: