Царевна Софья и Петр. Драма Софии
Шрифт:
Цари возвратились с богомолья, но три дня прошло, и я ничего не слыхал от них, почему я и послал узнать у молодого Голицына: чего должно мне еще ожидать? Он отвечал, что в совете положено отсрочить мою аудиенцию до Крещения, но я волен дожидаться сей чести или ехать, ибо все готово к моему отбытию.
Такая перемена чрезвычайно удивила меня, если бы я не узнал от датского комиссара, что Нарышкины считают себя оскорбленными, почему я не посетил их, и досадуют на то, почему я угощал Голицына, который опять начинал приходить в немилость у царя; потому, по их интригам с Емельяном, царь, назло Голицыну, переменил решение, на которое склонил было его в отношении меня его любимец.
С радостью принял я разрешение уехать, тем более что все поручения, для которых я приехал в эту страну, были мною исполнены [81] , и меня мало занимала обещанная аудиенция, а еще менее того честь, которую думали мне оказать, показав мне царей. К тому же поступки этих варваров мне опротивели, и мне было крайне неприятно быть невольным свидетелем всех смятений и раздоров, имевших там место и заставивших меня сидеть взаперти в обществе одного только моего пристава.
81
В рукописи: «я выполнил все тайные поручения, которые были мне даны».
Правда, он был человек умный и приятный собеседник и значительно сократил бы мне скуку моего одиночества, если бы был откровеннее, и, как вполне понятно, не был связан страхом, препятствовавшим ему сообщить мне много любопытных данных касательно особенностей этого двора, так-таки и не дошедших до меня и, к сожалению, не попавших в мой рассказ.
Через него я известил русских министров о решении моем уехать, и через два дня, т.е. 16-го декабря [82] , отправился в обратный путь с прежней свитой и провожатыми. 20-го (декабря) утром я прибыл в Смоленск, немедленно засвидетельствовал мое почтение
82
В рукописи: «я уехал через два дня после 16 декабря».
83
В рукописи: «и тотчас же запросто пошел приветствовать воеводу».
Причина, почему я так скоро совершил мое путешествие, была та, что зима есть лучшее время для езды по Московии, самой низкой стране из всей Европы, и потому весьма болотистой, так что иногда летом едва можно в день проехать четыре или пять льё. Случается, что надо бывает рубить лес и делать гати через болота и мосты через небольшие потоки. Гати, намощенные бревнышками, простираются в иных местах на 10, на 12 льё и, устроенные плохо, часто бывают непроходимы. Зимою, напротив, едете в санях, где можете спокойно лежать, как будто в постели, и вас везде мчит лошадь по гладкому снегу. Обыкновенно ездят на собственных лошадях [84] днем и ночью, часов по 16-ти в сутки, легко проезжая немецкую милю в час.
84
Все официальные, в т.ч. посольские лица, к которым явно не относился Нёвилль, ездили на менявшихся каждый прогон ямских подводах (лошадь в сбруе и телега или сани, с ямщиком) с подорожными, по которым из казны выплачивались деньги ямской службе, обеспечивавшей надёжное сообщение по всем трактам России (включая Сибирский). При неспешной езде часть чиновников, например воеводы, получавшие подорожные на десятки подвод для семьи и свиты, могли брать свои подводы и получать из казны сэкономленные деньги. Однако даже купцы часто предпочитали использовать для личных нужд и под обозы ямские подводы за наличный расчёт по установленным тарифам.
СОСТОЯНИЕ МОСКОВИИ С 1682 ДО 1687 г.
Царь Феодор Алексеевич [85] , сын царя Алексея Михайловича, умер на 22-м году жизни, не оставив после себя детей. Царевич Иоанн и царевна Софья были его единоутробные брат и сестра [86] .
Царевич Пётр, хотя младший и от другой матери, сначала наследовал ему, ибо старший брат был неспособен к правлению [87] . Но вскоре затем Иоанн был также избран, объявлен и коронован в цари происками сестры своей Софии [88] , хотя он страдал падучей болезнью и подвергался ей ежемесячно, как и брат его Феодор, от нее даже и умерший [89] .
85
Царь Фёдор Алексеевич (1661–1682) — третий сын Алексея Михайловича (после Дмитрия, 1649–1651; Алексея, 1654–1670). Вступил на престол в 15-летнем возрасте, несмотря на стремление канцлера А.С. Матвеева и его сторонников венчать на царство младенца Петра (1676). Призвал в Думу В.В. Голицына, осуществил налоговую реформу (перейдя от старинного поземельного к подворному обложению и снизив налоги), военно-окружную реформу (благодаря которой армия стала регулярной на 4/5 состава), административную реформу (от единого распорядка работы Думы и приказов до преобразования местного управления), судебную реформу, ввел новые обычаи и одежду, основал в Москве бесцензурную типографию, развивал каменное строительство промышленными методами, широко покровительствовал наукам, искусству и технической мысли, утвердил принципы организации автономного университета. Не сумел провести епархиальную реформу и осуществить программу попечения для малоимущих, издать официальную историю Российского государства, укрепить гражданский мир между сословиями. Увлекался коннозаводством и стрельбой из лука. Первая жена Фёдора, Агафья Симеоновна Грушевская, скончалась после родов вместе с новорожденным царевичем Ильей (1680–1681), вторая — Марфа Матвеевна Апраксина (1682) — осталась бездетной вдовой после смерти государя, как полагали, от отравы. Бесчинствам пропетровской группировки, властвовавшей в Кремле во время затяжной болезни Фёдора зимой 1682 г., Сильвестр Медведев приписывал возмущение, вылившееся после смерти царя-реформатора и переворота в пользу Петра в народное восстание.
86
Их матерью была Мария Ильинична Милославская (1626–1669), царица с 1648 г., в то время как матерью Петра — H.K. Нарышкина (см. ниже).
87
После дворцового переворота 27 апреля 1682 г. патриарх и бояре, посадившие на престол 10-летнего Петра вместо 16-летнего Ивана «в тот же час» по смерти Фёдора, мотивировали нарушение старшинства «завещанием» царства. Затем, в условиях всеобщего возмущения, они писали, что Фёдор «оставил» царство Петру. Лишь к началу мая заговорщики сочинили версию о «всенародном и единогласном» избрании Земским собором младшего брата мимо старшего (Богданов А.П. Летописные известия о смерти Фёдора и воцарении Петра Алексеевича // Летописи и хроники. Сборник статей за 1980 г. М. 1981. С. 197–206).
88
Иван был наречен на царство по требованию восставших стрельцов» солдат и горожан столицы 23 мая, объявлен «первым» царем 26 мая и венчан вместе с Петром 25 июня 1682 г.
89
Алексей Михайлович и его сын Фёдор, как констатировал консилиум светил Аптекарского приказа 14 февраля 1682 г., страдали хронической цингой (неусвоением витамина С), дающей периодические обострения, а вовсе не эпилепсией (Богданов А.П. В тени Великого Петра. С. 74–75).
Софья простирала честолюбивые замыслы на правление царством, хорошо предвидя, что может сделаться самовластной правительницей великого государства по причине слабоумия Иоанна и малолетства Петра, которым предоставится при ней только титул царей, ей же достанется вся власть.
Опасаясь, что противниками её замыслов могут сделаться придворные и знатные люди, в частности из расчётов личного честолюбия, вообще же из нежелания видеть во главе правления женщину [90] , Софья, при посредстве Хованского, которого она склонила на свою сторону [91] , стала возбуждать стрельцов, — род милиции, подобной турецким янычарам [92] .
90
Политическая роль девицы-царевны, проявившаяся в её спорах с заговорщиками после смерти Фёдора и ставшая фактом, когда в середине мая лишь она одна смогла достойно представлять царскую семью перед лицом разъяренных повстанцев, шокировала даже старых друзей Софьи. Связанный с нею просветитель Сильвестр Медведев, а за ним и другие публицисты приложили немалые усилия, чтобы изыскать прецеденты «девственной» власти и концептуально мотивировать правление Софии-Премудрости, которое к концу 1682 г. стало несомненным. См.: Богданов А.П. Московская публицистика последней четверти XVII века. М., 2001. С. 210–242 (раздел «Правление царевны Софьи»).
91
И.А. Хованский возглавил Стрелецкий приказ (и был вынужден умиротворять восставших стрельцов) лишь 17 мая, после взрыва народного гнева, во время которого случайно погиб глава приказа боярин князь Ю.А. Долгоруков (15 мая).
92
Стрелецкое войско — пехота, вооруженная мушкетами, — было образовано в середине XVI в. К 1680-м гг. оно насчитывало 55 тысяч бойцов, 22,5 тысячи которых входили в привилегированные московские полки тысячного состава. Вместе с выборными солдатами, 6-тысячный полк которых принял участие в Московском восстании 1682 г., стрельцы наголову разгромили отборные корпуса янычар в битве на Стрелковой горе под Чигирином в 1678 г. С янычарами стрельцов связывали и по внешним признакам. Те и другие несли пожизненную службу и составляли особые корпорации, были отлично вооружены и снабжены, носили красивую яркую форму и служили ударной силой армии, наиболее стойкой ее частью. Восстания янычар оказывали большое влияние на внутреннее положение Османской империи — и стрельцы в 1682 г., казалось, претендовали на ту же роль. Но если янычары в раннем детстве отрывались от родителей (первоначально — европейских христиан), лишались родного языка и культуры и воспитывались в духе корпорации, противопоставленной всему остальному населению, то стрельцы и солдаты, жившие своими семьями в городских слободах, занимавшиеся торговлей, промыслами и земледелием, выступали как вооруженные представители русского народа, как на войне, так и в городских волнениях. Именно поэтому Петру пришлось уничтожить лучшую часть регулярной армии и загнать в казармы крепостных солдат, воспитывая их в янычарском духе по отношению к остальному населению. Действия гвардейских полков в переворотах XVIII
Под предлогом мщения за смерть Феодора, который был будто бы отравлен [93] , стрельцы произвели такое кровопролитие между знатными, что если бы Софья, видя бунтовщиков, зашедших слишком делеко, не вышла к ним из царских палат, то они продолжали бы резню виновных и невинных [94] , присваивая себе их имущество [95] .
Бояре, или сенаторы, и патриарх [96] со своей стороны спешили остановить кровопролитие [97] , и когда жар мятежа несколько утих, царевич Пётр Алексеевич был ими коронован царем ко всеобщей радости русских.
93
Версия об отравлении царя Фёдора заговорщиками была выдвинута на совещаниях восставших в начале мая. Они усиленно «доказывали» её во время расправ 15–17 мая, пытая лекарей и выставляя изъятых у них «злоотравных гадов». Подробнее о пропаганде восставших см.: Богданов А.П. Начало Московского восстания 1682 г. в современных летописных сочинениях // Летописи и хроники. Сборник статей за 1984 г. М. 1984. С. 131–146.
94
Выступления Софьи от имени царской семьи в середине мая действительно спасли несколько человек, занесённых восставшими в заранее составленный им список «изменников», но они прекратили казни, лишь покончив с наиболее ненавистными народу чиновниками и участниками дворцового переворота 27 апреля. См.: Богданов А.П. Роспись «изменников — бояр и думных людей», казненных и сосланных по требованию восставших в мае 1682 г. // Молодые обществоведы Москвы — Ленинскому юбилею. Материалы III Московской городской конференции молодых ученых по общественным наукам, посвященной 110-й годовщине со дня рождения В.И. Ленина. М. 1982. С. 113–118.
95
Это ложь. Свидетели событий отмечают, что начавшиеся в городе грабежи были восставшими сурово пресечены, грабителей стрельцы и солдаты казнили на месте, и даже, во избежание пьянства, заперли Кружечный двор, откуда отпускалась водка в городские кабаки. Именно дисциплина восставших, разославших во все центральные ведомства своих выборных представителей, более всего испугала «верхи», впервые столкнувшиеся с организованным выступлением народа.
96
Патриарх — Иоаким (Иван Совёлов, 1620–1690), из дворян, хиротонисан в 1674 г., сторонник строгой дисциплины и порядка, глава переворота в пользу Петра.
97
Попытка патриарха и некоторых бояр остановить разъярённый народ на ступенях кремлёвского дворца 15 мая не удалась. Патриарх утратил авторитет, а бояре в большинстве разбежались из столицы. Решение о коронации Ивана «первым», а Петра — «вторым» царём было принято царской семьёй и жалкими остатками Думы под давлением восставших, вовсе не желавших свергать юного Петра.
Пётр очень красив и строен собою, и острота ума его дает большие надежды на славное царствование, если только будут руководить им умные советники [98] .
Принцесса Софья не очень была довольна его избранием, ибо она предпочитала видеть корону на голове Иоанна Алексеевича, брата единоутробного и единокровного, который был бы царем одним, без сотоварища, причем ей по праву принадлежало бы регентство [99] .
Честолюбие не допустило царевну скрывать долго свое неудовольствие; она публично противилась коронованию Петра, утверждая, что этим наносят оскорбление его старшему брату. Бояре и патриарх представляли ей неспособность Иоанна, принца больного, слепого и наполовину парализованного [100] .
98
Характеристика Петра, которого сам Нёвилль не видел, лишний раз свидетельствует о происхождении его сведений от «петровцев» (Б.А. Голицына и А.А. Матвеева). Коронация двух царей 25 июня прошла во время «утишения» восстания усилиями царевны Софьи. Она была произведена по чину, реформированному царём Фёдором Алексеевичем (Богданов А.П. Чины венчания российских царей // Культура средневековой Москвы. М., 1995. С. 211–224).
99
Регентство ни при Иване, ни при двух царях не могло принадлежать Софье «по праву»: её фактическая, а с 1686 г. формальная власть была беспрецедентна. Девица, в отличие от «матёрой вдовы», представляющей интересы сына (как великие княгини Ольга или Елена Глинская) не имела на Руси публичных прав.
100
Байки об умственной и физической ущербности Ивана Алексеевича не подтверждаются материалами Аптекарского приказа, наблюдавшего за здоровьем царской семьи. То, что они озвучивались собеседниками Нёвилля осенью 1689 г., свидетельствует о всеобщем убеждении, что после переворота в пользу Петра, формально оставаясь царём, Иван не будет допущен к власти. В 1682 г. о нареченном царе ничего подобного говорить не дозволялось: ни боярам об Иване, ни Софье о Петре.
Для достижения своей цели Софья решилась снова возмутить стрельцов, которых всегда 18 000, разделенных на 28 полков, находится в Москве для охранения царей. Боярин Хованский, начальник приказа этих воинов, сделавшись приверженцем Софьи, посредством возмущения столь огромного числа войск легко заставил провозгласить и короновать при Петре Иоанна, и даже старшим царём, определив ему царствовать вместе с Петром [101] . Потом тем же самым средством, так как оба царя были несовершеннолетние, Софья захватила правление в свои руки [102] .
101
Версия невероятная, ведь стрельцы выступали в пользу Ивана с самого начала, возмутившись переворотом 27 апреля. 23–25 мая Хованский как глава Стрелецкого приказа лишь «чинно» передавал их волю царской семье и боярам. В официальных записях, приведённых Сильвестром Медведевым, передан повелительный тон повстанцев: «все выборные служивые люди, пришедше на Красное крыльцо, велели боярину князю Ивану Хованскому доложить государыням царевнам, что во всех их стрелецких полках хотят и иных чинов многие люди, чтобы на Московском царстве было два царя, яко братия единоутробные». «Велеть» боярину! Недаром у Медведева и большинства благонамеренных придворных было тогда чувство, что государство встало с ног на голову! Цит.: Богданов А.П. Россия при царевне Софье и Петре I. Записки русских людей. М., 1990. С. 88.
102
Не имея прав на власть, Софья выступала от лица царской семьи перед восставшими и удовлетворяла от имени двух царей их требования. Непосредственно управлять, не покидая дворца, она не могла. Большинство придворных и приказных из Москвы разбежалось. Но князья В.В. Голицын, Одоевские и другие аристократы, ставшие во главе центральных ведомств, опытные чиновники, такие как Ф.Л. Шакловитый и Е.И. Украинцев (кстати, во время переворота 27 апреля сторонник Петра), сомкнулись вокруг царевны, видя в ней человека, который способен объединить их деятельность и санкционировать её царским именем. Остаётся только догадываться, как сложно было этим людям, воспитанным в добрых традициях Домостроя, возложить свои надежды на девицу, хоть и царственную!
Можно было после этого надеяться, что все смятения кончились и что все останется уже в совершенном спокойствии. Но тогда снова возник заговор среди милиции, составленной частью из стрельцов, частью из граждан этого города, большинство которых очень богатые купцы, охотно зачисляющиеся в ряды и считающиеся весьма лестным для себя числиться на службе [103] .
Для случая, когда всем надлежит быть в карауле, им выдают одежду, которую необходимо возвратить в её первоначальном виде; в противном случае они получают столько ударов палкой, сколько на платье оказывается пятен, ибо одежды эти всегда остаются в Москве, исключая тех, которые выдаются стрельцам, следующим в походах верхом за царём; гражданам же разрешено, если наступает их очередь, замещать себя в таких случаях слугами. Обыкновенно, чтобы избегнуть палочных ударов, они покупают новые платья, так что последние обретаются всегда в чистом виде [104] .
103
В рукописи: «она продолжала стоять на своём, воспользовавшись для этого стрельцами (это видные жители этого великого города), большинство которых составляют крупные торговцы, очень богатые».
104
Нёвилль (и его собеседники) пытаются этим фантастическим рассказом объяснить выступление большинства московских налогоплательщиков вместе со стрельцами и солдатами. Служивые, за исключением редких случаев казенных раздач во время войны, сами покупали и содержали в порядке оружие и форму, требуя, впрочем, возмещения её стоимости от правительства. Служба в карауле, выполнявшем полицейские и пожарные функции, была сословной привилегией стрельцов, которой они ни с кем не делились. Поверить, что во время восстания караулы усиливались доброхотами с посада, трудно. Парадные наряды и оружие выдавались из царской казны придворным, в частности стольникам, для торжественных церемоний, например встречи послов.