Царевна золотой горы
Шрифт:
Тем не менее Борис держался возле своей дамы с явным подобострастием. И демонстрировал ей все почтение и уважение, на какие был способен.
– Подхалим! – проворчала Мариша, жадно поглощая свой любимый утренний напиток – кофе пополам с молоком и двумя ложечками сахара, она наливала его в большую кружку и мешала до полного растворения кристалликов.
Но сегодня даже кофе не мог утешить ее. Мариша выпила три большие чашки в ожидании мужа, который затерялся где-то на борту теплохода. А когда все же появился в ресторане, то Мариша была уже в таком настроении, что просто вылетела
– Может быть, я и не права, но так со мной обращаться тоже нельзя! Что бы сказал мне сам Смайл, если бы я посадила к нам за стол двоих парнишек и заявила, что когда-то много лет назад мы с ними вместе работали, и у нас есть что вспомнить? А? То-то и оно, что он бы пришел в ярость от испорченного вечера и был бы совершенно прав!
Так что Мариша решила прогуляться по теплоходу в одиночестве, привести мысли в порядок и немного отдышаться после нового приступа злости на мужа. Какое право он имеет появляться в ресторане с таким независимым и гордым видом? Да еще при этом усаживаться за стол, словно он хозяин положения. Да он должен лебезить и пресмыкаться перед Маришей, вымаливая у нее прощение за свою вчерашнюю выходку!
Однако Смайл никакого желания пресмыкаться или тем более лебезить не выказывал. И Мариша от этого злилась еще больше.
– Он меня не любит – это факт! Вот Борис свой сухофрукт любит. Или делает вид, что любит. Ну, а кто действительно любит – так это Василий!
При воспоминании о своем ночном собутыльнике Маришу охватило неожиданно теплое чувство. Василий произвел на нее самое благоприятное впечатление. Да, он был не особо красив, не особо умен и не особо обаятелен, но зато он благородно надирался в баре в полном одиночестве, пока его жена развлекалась по-своему. Он не сделал ни малейшей попытки склеить Маришу. Он просто изливал ей душу, как излил бы ее любому другому, кто бы оказался рядом с ним в этот момент.
– Как он там? – встревожилась Мариша. – Не простудился ли? Надо бы его проверить!
Но стоило ей принять это решение, как возле нее возник Борис.
– Ну что? Приходишь в себя после бурной ночи?
– Бурной? – удивилась Мариша. – Ночи? О чем ты?
Но Борис не ответил. Он как-то странно скосил глаза и шмыгнул прочь. Зато рядом с Маришей возник ее собственный муж.
– Кто этот тип? – угрюмо поинтересовался у нее Смайл. – Что ему от тебя было нужно?
– Так… Ничего. Спросил, который час.
– У него что, своих часов нету?
– Наверное, нет. Да какая тебе-то разница?
Смайл промолчал, а затем спросил:
– Чем займемся?
Вообще-то, сегодня была предусмотрена остановка на острове Валаам с посещением самого крупного мужского монастыря Северо-Запада. Монастырь славился своим строгим уставом и почти полнейшим исключением женского пола из жизни монастырской братии, что Мариша считала полным абсурдом. Если уж идешь в монастырь, будь готов к тому, чтобы противостоять всевозможным мирским соблазнам. А прятаться от них за монастырскими стенами – это не подвиг, а трусость!
Женщины
Тем не менее сам остров был великолепен. Мариша бывала тут еще в те времена, когда монастырь состоял из парочки скромных, наспех покрашенных скитов и развалин основного монастырского каре с главным храмом. Тогда монахов на острове было от силы полтора десятка. Теперь же их количество увеличилось многократно.
Хорошо это или плохо, когда столько здоровых и дееспособных мужчин живут обособленно, не принося никакой пользы государству, Мариша сказать не бралась. Но, с другой стороны, если они не приносят пользы, то ведь и вреда от них никакого нет?
У каждого свой путь в этой жизни и свой разговор с Богом. Кто-то идет к нему прямой и светлой дорогой, кто-то извилистой и неприметной тропкой. Но в результате все оказываются там, где законы земные перестают действовать. И остается лишь сам человек и тот, кто его создал. И тут уже не поможет ни толстый кошелек, ни деловые связи.
Так что чем раньше человек сможет осознать этот простой факт, тем лучше для него же самого. Но если бы все в миру стали жить по тем правилам, по каким живут священнослужители, возможно, мир бы наш стал лучше, добрее и светлее?
Но до благословенного острова, где почти все дни в году держалась хорошая и ясная погода, было еще несколько часов пути. И чем их занять, Мариша решительно не представляла.
– Прогуляемся по палубам?
– Хорошо.
Смайл не скрывал своего недовольства от их размолвки. Но и оставлять супругу одну тоже не желал. Так они и ходили взад и вперед, дуясь друг на друга, пока Мариша неожиданно не наткнулась взглядом на прикрытое белым покрывалом тело на одном из шезлонгов.
Если ей не изменяла память, то где-то тут она и оставила вчера ночью храпящего Василия. Не именно на этом шезлонге, но где-то рядом. Неприятное предчувствие царапнуло Маришу, но она промолчала. Они делали уже третий круг, когда Мариша наконец решилась обратить внимание мужа на странного человека, спящего в разгар дня.
– Смотри, через пару часов всем уже надо на берег сходить, а этот тип все дрыхнет!
– Оставь человека. Спит себе и спит. Тебе-то какое дело?
– Нет, не скажи. А вдруг ему плохо?
– Ему хорошо! – внезапно разозлился Смайл. – Плохо только мне!
Мариша надулась. И еще один круг они совершили в полном молчании. Мариша изо всех сил высматривала Василия с его женой, но не видела. Ладно, допустим, жена до сих пор режется в карты в казино, но Василий? Неужели мужик до сих пор спит?
И когда на горизонте вновь замаячили шезлонги, на сей раз почти все занятые, Мариша не утерпела:
– Смотри, все люди как люди, лежат, загорают. А этот как с головой укрылся, так и дрыхнет!