Царьград. Гексалогия
Шрифт:
– Гайдуки? – не понял юноша. – А кто это?
– Да лазают тут по горам, – неохотно пояснил Яцек Голый Зад. – Турок бьют, ну и так…всех, кто под руку… В общем, лучше бы их не встретить.
Разобрав завал, поехали дальше. Неширокая дорога вилась вокруг горных кряжей, поросших бурой пожухлой травою. В выцветшем небе злобно сверкало знойное солнце. Эх, сейчас снять бы латы, сбросить одежду, выкупаться… во-он, хоть в том ручье. Как тогда, с Кудеяром…
Лешка усмехнулся. Теперь можно было и вспомнить. Даже рассказать – Яцек, кстати, о том давненько просил – прослышал от Велизара. А и позвать – все веселей ехать!
Юноша повернул голову:
– Эй, Яцек!
– Что, –
По-русски он говорил неплохо – года три жил в Литве, кажется, в Витебске. Впрочем, и пан Велизар тоже по-русски балакал, правда, не так хорошо, как Яцек. Многие приказчики в караване хорошо знали греческий – торговали с константинопольскими купцами – так что языковой барьер для Лешки отсутствовал. И то хорошо.
– Ну, что же, расскажу, парни. – Боковым зрением юноша заметил, как многие наемники и приказчики поспешно окружили его в ожидании обещанного рассказа. Это было приятно.
– Короче, еду я такой… Ой… – Лешка внезапно запнулся и, сплюнув, начал говорить уже по другому, куда как более интереснее. – Как-то раз, в начале июля, собрался из Брянска во Львов по одному делу…
Чуть прикрыв глаза, Лешка, словно бы наяву, припомнил тот погожий денек, когда, распрощавшись наконец с юным прохиндеем Ванькой Ерофеевым, ехал якобы в Трубчевск в сопровождении двух Ванькиных слуг – здоровенных, не отличавшихся особой разговорчивостью мужичаг, отправленных то ли для помощи, то ли для пригляду. Лешка считал, что скорее – второе. Ни в какой Трубчевск ему, конечно, ехать не хотелось – юноша вовсе не собирался убивать Ванькиного дядюшку Николая, который, в общем-то, не сделал ему ничего плохого, да что там плохого, они с Лешкой и знакомы-то не были. Одна мысль занимала тогда Лешку – как бы побыстрее свалить в Константинополь, хотя бы и через Львов – пожалуй, этот путь и в самом деле был бы куда быстрей и удобней, нежели тащиться через Дикое поле.
В связи с последними событиями юноша чувствовал себя полностью свободным ото всех обязательств в отношении юного пройдохи, не пожалевшего ради своих амбиций собственного отца… который, наверное, и вовсе не стоил жалости. Ну, это черт с ними, пускай сами разбираются, а Лешка уже задыхаться стал в этой мутной водичке и рад был наконец вырваться на волю. Впрочем, пока еще не вырвался – нужно было как-то избавиться от этих двоих, верней, избавить их от собственного общества, короче говоря – сбежать, пользуясь первым же попавшимся случаем, а ежели такового случая не окажется, то сбежать вот так, тупо и нагло – взять да уехать. Конь-то под седлом резвый. Тем более ничего теперь Лешку с Ванькой не связывало – в Брянск юноша возвращаться вовсе не собирался, да и не только в Брянск, а и на Черное болото даже. Ульянка! Вот кто должен был стать главным посредником в Лешкиных расчетах с бабкой Федотихой! Она, и ее… гм… воздыхатель? возлюбленный? жених? В общем – приказчик Мишка Два Аршина – парень молодой, пригожий собою, умный и, что самое главное, имеющий в этой жизни вполне определенные перспективы и, кажется, по настоящему втюрившийся в Ульянку с первого же взгляда. Чуть на руках не носил девку – та, конечно, млела… А уж Лешке, когда прощались, поклонилась в ноги… Еще бы… Кабы не он, как бы тогда спаслася? Всплакнула даже… Ну, уж тут юноша не растерялся – «есть к тебе одно важное дело, Ульяна»… А дальше уж разъяснил – и про Черное болото, и про пень, и про старосту анасимовского, и про грозу… Отсыпал денег – дукатов Ванькиных:
– Ты уж не подведи меня, дева…
Ульянка снова бросилась на колени:
– Христом-Богом клянуся!
Так вот хоть одно
А день был чудесный – погожий и жаркий. В светло-голубом небе ярко сверкало солнце, дул легкий ветерок, приносивший с лугов запах клевера, шафрана и мяты. Дорога то вилась меж полей, то ныряла в березовые рощицы, то взбиралась на холмы, поросшие редкими корявыми соснами. Припекало…
Когда впереди блеснул неширокий ручей, все трое, не сговариваясь, свернули с дороги – напоить коней. Пользуясь остановкой, Лешка потрогал рукой воду и решительно сбросил с себя одежду – пусть и мелковато, да хоть грязь смыть. Дойдя до середины ручья, бултыхнулся, едва не поцарапав живот о мелкие камни, и, перевернувшись на спину, блаженно застыл, разведя руки в сторону. И тут увидел ее… Нагую черноокую деву, с мокрыми, распущенными по плечам волосами, покрытыми зеленой тиной. Стоя по пояс в воде, дева гладила себя руками по талии и призывно улыбалась Лешке. С берега ее видно не было – мешали кусты.
Интересное дело! И, главное, ведь ни чуточки не смущается. Нет, тут явно что-то не то…
А девчонка меж тем уже принялась махать рукою – иди, мол. На груди ее, большой и упругой, поблескивали бисером маленькие капельки воды. В каждой капельке сияло желтое солнце.
– Ты что там застыл, господине? – забеспокоились на берегу Лешкины спутники. – Русалку увидел, что ли?
Юноша ничего не отвечал, завороженный красотой девы. Поднявшись на ноги, сделал шаг вперед… затем другой… А девчонка вдруг бросилась спиной в воду… Из которой показался на миг… Русалочий хвост! Блестящий, чешуйчатый, в тине! Лешка очень хорошо его разглядел… и услыхал из ближайших кустов негромкий насмешливый голос:
– Не двигайся, паря! Сюда подойди…
Лешка оглянулся и вздрогнул: за кустами прятались бородатые мужики и целились в него из арбалетов. Тати!
– Дружков позови, – приказал один из разбойников. – Да побыстрее!
Лешка покачал головой:
– Не пойдут.
– А ты позови так, чтоб пошли… Не бойся, убивать не станем – не душегубы. Оглоушим да свяжем накрепко. Ну!
– Сейчас…
Юноша развернулся и, сделав вид, что споткнулся нелепо замахал руками, закачался, балансируя на одной ноги – нарочно, чтобы татям было хорошо видно – не специально он, так уж вышло… И – поднимая тучи брызг – нелепо завалился в воду. Хоть и была глубина по пояс, а все ж достаточно, чтобы быстро поплыть под водой – тем более по течению-то. Хоть и невелик пловец был Лешка, а все ж – чего не сделаешь, когда жизнь заставит?
Ага! Попробуй-ка теперь в него попади!
Задержав дыхание, юноша плыл, сколько мог, и вынырнул лишь за небольшим омутком, под свесившейся над самой водою вербою. Отдышался, прислушался…
– Молодец, – насмешливо произнесли с берега. – Хорошо плаваешь!
Лешка быстро обернулся, готовый тут же броситься в воду, да, наверное, это и нужно было сделать, не оборачиваясь, но… Правильно, что обернулся! Тать-то оказался знакомый. Черная бородища, прищуренные цыганистые глаза… Кудеяр!
– Здорово! – выбираясь из воды, ухмыльнулся Лешка. – Людишкам своим прикажи, чтоб моих слуг не трогали.
– А ты кто… Господи! Никак, Алексий? – Кудеяр опустил самострел и хохотнул. – Надо же, свиделись!
– Свиделись. – Лешка уселся на берегу, рядом с разбойником. – Чего девку-то русалкой заделали?
– А что б меньше кровушки лить, – вполне серьезно пояснил Кудеяр и, засунув два пальца в рот, заливисто свистнул.
– Лихо ты свистишь, – ухмыльнулся юноша. – Прям – Соловей-разбойник.