Царьград. Гексалогия
Шрифт:
– Выведи ее, Юшка! – главарь, наконец, соизволил сжалиться над несчастной.
– Ну, вот… – сплюнув, недовольно заканючил русоголовый юнец. – Всегда так – самая грязная работа – Юшке!
Однако, приказа не ослушался, поворчал, но повел пленницу вон из пещеры.
– Ты с ней там полюбись, как свои дела справит! – со смехом бросил кто-то им вслед.
– Люби такую сам! – обернувшись, Юшка по-волчьи сверкнул глазами. – А по мне, так лучше ослицу любить, чем такую грязную уродину! Ну, чего встала, дурища? Иди, пока не передумал!
Разбойный юнец подкрепил
Лешка все же попытался повнимательнее рассмотреть пленницу, когда ту привели обратно. Грязна, грязна… И лицо, кажется, какое-то рябое. Не оспа ли, часом? Алексей инстинктивно отодвинулся подальше к стене, чем вызвал у разбойников смех.
– Ага! – закричали они. – И этот брезгует!
Молодой человек искательно улыбнулся:
– Мне бы тоже это… на двор.
– Вовремя спохватился, – желчно усмехнулся главарь. – В темноте б мы тебя ни почем не повели.
Нет, с Лешкой отправился не юнец – двое лучников!
– Вон, видишь, ущелье? – усмехнулся один из них. – Там и делай свои дела. И не вздумай бежать – стрела догонит!
Да уж, стрела догонит, точно.
Некуда было бежать – что слева, что справа – горны. И узенькая тропа, и ущелье… И так-то идти – того и гляди, сорвешься, а уж бежать… Нет, невозможно. Решительно невозможно, особенно – в темноте или в туман. Нужно что-то другое придумать, какой-нибудь иной путь, или… Или вовсе ничего сейчас не думать – а размышлять уже после продажи в рабство. От хозяина-то уж всяко легче бежать будет!
Вернувшись в пещеру, Лешка задумчиво уставился в костер и незаметно уснул. И ничего не снилось ему, одна черная зияющая пустота!
Молодой человек проснулся от того, что сильно затекли связанные за спиной руки, да и жестковато было, честно говоря, спать почти на голой скале, лишь слегка прикрытой старой соломой. Приоткрыв глаза, Лешка осмотрелся: все так же горел костер, только вот пещера оказалась пуста… Хотя, нет, вот, с улицы вошел Юшка. Один… Интересно, где же остальные? Оставили присматривать за пленникам юнца, а сами ушли за новой добычей? Наверное, приволокут каких-нибудь незадачливых пастухов – а что, запросто! Если так… Если парень один… Может быть – это шанс?!
Лениво потянувшись, Юшка почесал живот и, вытащив из ножен саблю, принялся откровенно любоваться ею. Странная это была сабля… Не сабля – а огромный узкий нож – ятаган! Оружие острейшее, не прощающее малейших ошибок. Для профессионалов, не для разбойников. Узкое, вогнутое вовнутрь – на манер пологого серпа – лезвие плавно переходило в украшенную золотом и слоновой костью рукоять… Да, изящная вещь, ничего не скажешь! Умеет ли этот пацан ею владеть? Ой, вряд ли…
Налюбовавшись на ятаган, малолетний разбойник сунул его в ножны и, почесав живот, вышел, хмуро взглянув на пленников.
– Эй, парень, – пошевелившаяся девчонка ткнула его локтем в бок. – Ты – ромей? Да не притворяйся, я же вижу, что ты вовсе не спишь.
– Ромей, – отозвался Лешка. – А ты?
– Все вопросы – потом, сейчас, пойми, не до этого!
Ух ты, каким тоном говорила простолюдинка! Прям герцогиня! Графиня де Монсоро.
– Башибузуки ушли на промысел, вернуться к утру, – шепотом продолжала пленница. – До этого времени нам нужно бежать.
– Интересно, к чему такая спешка?
– Им нас не продать, – грустно покачала головой замарашка. – Я слышала, как они разговаривали с тем, кто пришел из деревни… у них там свои люди. С севера разбойникам угрожают валахи – люди князя Влада Дракула, с юга – сипахи турецкого наместника Румелии.
– Какое трогательное единство! – не удержавшись, съязвил Алексей. – Мусульмане и христиане – против башибузуков. Надо же!
– Просто никому не нужны беспризорные шайки. А у главаря этой не хватает ума прибиться хоть к кому-нибудь. Слишком уж жаден – не хочет делиться. На том и сгорит… Но прежде убьет нас – по принципу: ни себе ни людям. Скажу тебе сразу – мы будем умирать долго. Я видела, как они добивали раненых… Брр! – девушка поежилась, словно на морозе. – До сих пор мурашки по коже.
– Хорошо, согласен, – тихо отозвался Лешка. – Но…
– Слушай меня, – быстро зашептала пленница. – Я сейчас начну хныкать, подзову Юшку, ударю… А ты уж будь начеку! Вдвоем мы с ним справимся, даже и со связанными руками…
– Да, но у него ятаган!
– И что? Мы все равно должны попытаться – уж поверь, ничего хорошего ждать не приходится. Тсс! Идет!
Вернулся Юшка, вкусно чмокая какими-то поздними плодами, как видно, сорванными где-то неподалеку. Уселся к костру, подбросил хворост… Вспыхнув рванулось вверх – и внутрь пещеры – пламя. Странно, почему внутрь? Там что, имеется тяга?
– Господи-и-ин… – громко захныкала замарашка. – Мне опять надо на улицу, опять…
– Сиди, тварь! – молодой башибузук гневно сверкнул глазами. – Сиди, не то зарублю! Разве не знаешь, что ночью мы никого не выводим?
– Ой, Господин, очень хочется!
– Делай прямо здесь!
– Но, господи-и-ин…
– Ах ты, змея!
Немного и надо было, чтоб вывести из себя этого чванливого юного лиходея. Выдернув из кучи хвороста увесистую кривую палку, он подскочил к девчонке. Ударил…
И попал в пол!
А извернувшаяся девка изо всех сил треснула его связанными ногами в брюхо! Застонав, малец повалился наземь, но тут же вскочил и выдернув из-за пояса ятаган, жутко скривился:
– Ну, гадина…
Лешка тут же подставил ему подножку и, быстро продев скрюченные ноги через связанные руки, ухватился за брошенную палку… опираясь на которую и поднялся на ноги. Развязаться и не пытался – уж больно умело были завязаны узлы – только разрезать. Тем не менее, палку-то удалось ухватить – какое-никакое оружие… И вот этой палочкой, да изо всех сил – по хребтине!