Царьград. Гексалогия
Шрифт:
И в самом деле, вальяжный мужчина, что-то сказав дамам, промокнул губы салфеткой и, поднявшись из-за столика, явно направился к Емельяну.
– Не помешаю? – Дорогой английский костюм светло-серой шерсти сидел на «боярине» словно влитой.
– Ну что вы! – Емельян широко улыбнулся. – Коньячку?
– Чуть-чуть.
– Это мой друг Алексей.
– Очень приятно. Владимир Петрович. Ну, тогда за знакомство, Алексей…
Выпили. Новый знакомый быстро обернулся, а потом вновь с улыбкой посмотрел на протокуратора.
– Я вижу, вы присматриваетесь к моим барышням? Так
Они явно хотели поговорить, эти двое – Емельян и его покровитель, – и Алексей не стал им мешать, в конце-то концов, что ему было до чужих дел? Причесав волосы, он подошел к одиноко сидящей Графине, поклонился:
– Разрешите вас пригласить.
– А ведь объявили, что это белый танец – дамы приглашают кавалеров!
Графиня, подняв глаза – темно-голубые, глубокие, как раз в тон туфлям и платью, неожиданно улыбнулась:
– Видимо, придется мне вас самой пригласить, что с вами делать… Идемте!
И они… нет, не закружились в вальсе, Алексей никогда не занимался танцами и вальс танцевать не умел… Просто принялись переминаться с ноги на ногу под песню про то, что где-то там клен шумит, причем нисколько по этому поводу не комплексовали – так здесь танцевали все. И не только здесь, но и, можно сказать, везде – и не в 1980 году, но и раньше, и много, много позже. Ведь почему молодежь – не только деревенская, но и городская тоже – приходит на вечера танцев уже изрядно поддатой и любит танцевать в полумраке? В первую голову потому, что никто, за редким исключением, танцевать просто не умеет и вихляется кто во что горазд – а трезвым или на всеобщем обозрении, на свету – стыдно.
А здесь никому стыдно не было – люди кругом уже были давно состоявшиеся, что-то собой представлявшие, важные…
– Какой вы сильный, – прижимаясь, прошептала Графиня. – Я даже чувствую… Знаете, что! – подняв глаза, она посмотрела на партнера так, что того чуть было не бросило в краску, настолько томным и зовущим оказался этот взгляд. И – при всем при том – неожиданно беззащитным, детским…
– Давайте уедем отсюда! Пожалуйста, уедем! Сейчас.
– А… а ваш мужчина? – Алексей не знал, что и делать.
– Он – деловой партнер. Ну же! Идемте!
Не говоря больше ни слова, она взяла протокуратора за руку и повела к выходу. Проходя мимо столика, за которым что-то тихо обсуждали Владимир Петрович и Емельян, Графиня чуть замедлила шаг и оглянулась:
– Мы вас покидаем.
– Спокойной ночки! – судя по всему, их быстрый уход не произвел особого впечатления.
– Алексий, до лагеря потом доберешься? – лишь спросил Емельян.
– Доберусь, друже.
– Ну, удачи тогда.
Дым сигарет. Толпящиеся у входа люди. Звездный теплый вечер. Нет. Ночь. Уже ночь. Припаркованная под фонарем ухоженная «шестерка» модного – кофе с молоком – цвета.
– Садись.
Кожаные чехлы на сиденьях, мягкое урчание двигателя, «Распутин» в магнитоле…
Уютный дворик. Обычная пятиэтажка. Разрисованный подростками подъезд, третий этаж, дверь… «Подожди, я переоденусь. Там, в холодильнике бутылка… Открой».
Мягкий приглушенный свет, отражающийся в
Эс се тю некзюста па…
– Потанцуем… Нет, сначала выпьем. Это хороший коньяк!
Полупрозрачный пеньюар. Жаркое дыхание, в объятиях – стройное женское тело. Касающиеся друг друга щеки.
– Поцелуй меня… Крепче!
Эс се тю некзхюсте па…
Утром они пили кофе. Алексей и Графиня. Бабка Федотиха, господи-и!
– Мне было с тобой хорошо… – Графиня закурила тонкую свою сигаретину, какой марки – бог ведает, да еще наверняка Емельян. – Молчи. Не надо ничего говорить. Да, мы ничего друг о друге не знаем и вряд ли еще свидимся… Пусть! Иногда лучше не знать… лучше. Ты, кажется, сказал, тебе нужно за город? Куда? В Касимовку?! Едем. Нет-нет, не трудно. Заодно покажу тебе свою дачу, прикупила недавно.
Снова «шестая» «Лада», и мерный звук двигателя, и нежное звучание «АББЫ» – «Ай хэве-е-е дрим…» – и поздно просыпающиеся (суббота!) городские кварталы, и пустое шоссе, и поворот на Касимовку… Дача.
– Ну, вылезай, мон ами! Приехали. Не обращай внимания на разгром – тут везде ремонт. Достань на притолочине ключ! Что ты смотришь? Да, да, вот именно так, на притолочине, по-деревенски. Тем более, там пока нечего воровать. Ну, как тебе? Да ладно, можешь говорить как есть, я не обижусь. Со временем все отсюда выкину, закажу специальную мебель, светлую, легкую, специально для дачи… Хотя нет, этот буфет оставлю – антиквариат! Таким пользовались наши бабушки. Там еще и вся посуда осталась, видишь, рюмки какие толстые, синие, голубые… И такой же пустой пузатый графин! Черт! Забыла в багажнике вино. Нет, нет, сиди, я сама схожу. Лучше пока передвинь к окну стол.
Хлопнула дверь. Алексей бросился к буфету – проверить. Чуть скрипнув, распахнулись дверцы…
Что за черт?!
Чемодана не было!
Не было! Не было! Не…
Глава 13Июль 1980 г. Окрестности Мценска
Полный штиль, как тряпки – паруса.
Мир устал, уснул в ленивой дури.
Я молю, чтоб каплю ветра мне послали небеса –
Пусть сильнее грянет буря!
Андрей Макаревич.
Полный штиль
…Было!
Алексей простился с Графиней с изменившимся лицом. В силу своих профессиональных, приобретенных еще в Константинополе качеств он догадывался, кто прихватил чемодан с деньгами: конечно, тот, кто о нем знал – Беспалый! Вот этого черта и следовало теперь отыскать, и как можно быстрее.
Не заходя в лагерь, протокуратор быстрым шагом направился на машинный двор. Было уже почти одиннадцать, и все трактористы – кто не ремонтировался – давно отправились на поля. Что ж, может быть – тем и лучше? Отыскать проклятого ворюгу на полях или где-нибудь по пути к ним… никто не помешает разобраться.