Царица Аттолии
Шрифт:
Царица только улыбнулась.
— Я уверена, что вы найдете удобное место на опушке, — сказала она.
Командир вздохнул и опустил голову, покоряясь неизбежности.
— Как пожелаете, — согласился он.
Халдей принес седельные сумки на поляну, которая, как оказалось, была покрыта мхом, а не травой. В местах, где моховой ковер истончался, из-под него проглядывали каменные плиты. Крошечное пространство, полностью окруженное виноградником, когда-то было террасой или внутренним двориком здания. Опустив сумки на землю, халдей отправился
— Не трогайте их, — предупредила царица. — Здесь они считаются священными в честь памяти Хеспиры, хотя в любом другом месте их выпалывают вместе с остальными сорняками.
Халдей выпрямился.
— Хеспира? — спросил он, озадаченный. — Я не слышал о Хеспире. Это богиня из храма?
Он разглядел под виноградными лозами руины храма.
Эддис покачала головой, Евгенидис вытянулся на спине и закрыл глаза.
— Мать Хеспиры посадила лозу, чтобы разрушить храм, — пояснила Эддис.
— Она была соперницей богини?
— Смертной женщиной, — ответила Эддис, устраиваясь на мху и открывая сумку. — Богиня Мередита похитила ее дочь.
— О ней существует легенда?
— О, да, — сказала Эддис.
Халдей посмотрел на Евгенидиса, который широко раскрыл глаза и заявил категорически:
— Не смотрите на меня. Я покончил с повествованиями.
— Евгенидис, сядь, поешь и не сердись, — предложила Эддис.
— Можно мне перелечь? — спросил Евгенидис.
— Да, — согласилась Эддис. — Халдей, не сидите там. Пересядьте сюда, она указала на моховую подушку, и халдей пересел, не замечая разницы с тем местом, которое он выбрал сам.
— Она хочет, чтобы командир получил хороший обзор, — заметил Евгенидис с оттенком злобы.
Он все еще лежал с закрытыми глазами. Халдей посмотрел на край долины, чтобы увидеть командира и нескольких его солдат, стоящих с арбалетами в руках. Двое других шли по склону холма, чтобы взять халдея на прицел с противоположной стороны. Халдей перевел взгляд на Евгенидиса. Тому не нужно было открывать глаза, чтобы определить, где находится стража.
— Я всего лишь хочу, чтобы командир не беспокоился, — спокойно возразила Эддис. — Он будет очень волноваться, если я сяду между ним и халдеем.
Царица не смотрела в сторону холма.
— А вдруг им померещится опасность, и они пристрелят халдея по ошибке? — спросил Евгенидис, и Эддис подняла голову от сумки с провизией и посмотрела на своего гостя.
— Не бойтесь, — успокоила она. — Мои солдаты просто осторожные и совсем не кровожадные.
— Это позволит вам доказать свою преданность царю Суниса, — заверил Евгенидис.
— Своей преждевременной смертью, — заметил халдей.
— Это правда, но осторожность никогда не помешает, — сказал Евгенидис. — В конце концов вы сможете очистить свое имя.
Халдей догадывался, что слова Евгенидиса содержат скрытый намек, но не понимал его значения. Поэтому он решил отметить очевидное:
— Но мы здесь не одни.
Евгенидис снова прилег на мох.
— Меня можете не считать. Вряд ли я могу быть серьезным противником для солдата с вашей репутацией, — сказал Евгенидис.
Было нечто зловещее в предположении, что Вор больше не представляет угрозы ни для кого. В его спокойном голосе звучала легкая горечь.
Царица объяснила. Она говорила тихо, но ее слова резали, как бритва.
— Евгенидис пошел на многие жертвы, чтобы люди сочли его выбывшим из игры. Что ж, ему приходится жить плодами своих трудов и иногда находить их слишком горькими. А теперь сядь и поешь, — приказала она Вору, и на этот раз он принял сидячее положение.
Ел он левой рукой. Правая с крюком неподвижно лежала на коленях.
— В каких случаях ты одеваешь крюк или фальшивую руку? — спросил халдей с прямотой, удивившей царицу.
— Рука не так бросается в глаза, — спокойно ответил Евгенидис. — Но крюк более удобен, и его можно использовать там, где деревянная рука не годится. Так что я балансирую между тщеславием и практичностью.
— И где ты окажешься, когда перестанешь балансировать? — поинтересовался халдей.
Евгенидис пожал плечами.
— В сумасшедшем доме… или, может быть, в уютной вилле в пригороде среди книг.
Халдей подозревал, что безразличие в его голосе скрывает внутреннюю борьбу, как опавшие листья на земле могут скрывать яму-ловушку. Халдей решил не рисковать и сменил тему.
— Может быть, вы расскажете мне историю Хеспиры? — попросил он Эддис.
Прежде чем ответить, Эддис оглянулась, чтобы проверить положение стрелков.
— Расскажу, если хотите. У нас есть немного времени. Евгенидис, если ты собираешься прилечь, можешь положить голову мне на колени.
Царица заметила, как халдей поднял брови. В последнее время такая привычка появилась у Евгенидиса, но он поднимал брови в ответ на что-то забавное, и она интересовалась, кому он подражал. Евгенидис послушно положил голову ей на колени. Она задумчиво попыталась разгладить складку у него между бровями. Она знала, что халдея беспокоит плохое настроение Вора.
— Таким образом мы посылаем сообщение для царицы Аттолии, — пояснила она, обращаясь к халдею, но глядя на Евгенидиса. — Мои охранники увидят, как я любезничаю со своим Вором и начнут сплетничать. Аттолийские шпионы донесут сплетни до Релиуса, начальника разведки, а он передаст их своей царице.
— Ее Секретарь архива, — пробормотал халдей.
— Хм? — спросила царица.
— Релиус ее Секретарь архива. И шеф шпионов.
— Он умен?
— Слишком доверчив для своей должности, — сказал халдей.