Царица царей
Шрифт:
— Рим желает использовать меня, — произнесла она. — Верно?
— Не Рим, — с ухмылкой поправил он. — Римлянин. Исключительно в своих личных целях.
— Сдавайся, — прошептала она, оседлав его сверху.
Он вдыхал ее запах. Ощущал прикосновение нежной кожи ее бедер — обнаженных и бесстыдных — к своей груди.
— Сдавайся, — повторила она. Он с трудом удержался, чтобы не расхохотаться. Неужели она не отдает отчета в собственной миниатюрности? Он мог бы обхватить ее талию пальцами одной руки. Она забыла о том, что она — женщина?
Она рывком стянула его запястья веревкой и привязала
— Сдаюсь, — согласился Антоний, проигрывая в уме последовательность действий. Он опрокинет ее на спину и обезоружит, тогда они и поговорят. Что она теперь возомнила?! Это он — командующий. Он вызвал к себе ее, а не наоборот.
— Тогда ты мой, римлянин, — произнесла она и скользнула вперед. Он ощутил на губах вкус ее влаги и позабыл про нож.
Она не развязывала его до самого утра, а когда освободила, увидела его стертые в кровь запястья и рассмеялась.
И он пропал.
Шли годы. Фульвия умерла. Он женился снова, на сестре Октавиана, Октавии. Союз был заключен из политических соображений. Подлинной его женой оставалась Клеопатра. Через два года он развелся и сочетался официальным браком с царицей Египта. Октавиан провозгласил его своим врагом, и его уже осыпали бранью на улицах Рима, но Клеопатра всегда находилась рядом с ним — равная ему.
С их первой встречи минуло двенадцать лет. Его чувства не изменились. Они были так же горячи, как и в самый первый день. Он с горечью взглянул на белую отметину на предплечье. След зубов, который она оставила на нем в ту первую ночь… Шрам, похожий на татуировку в ознаменование победы. Он вспомнил, что, когда солнце показалось на горизонте, с его губ неожиданно сорвались слова:
— Я люблю тебя.
Признание огорошило его, но он знал, что это правда. Ничего честнее он в своей жизни еще не произносил. Он обхватил ее лицо ладонями и заглянул ей в глаза.
— Я — твоя, — откликнулась она. — А ты — мой.
Неужели она лгала уже тогда?
Разумеется, он бросил ради нее войска. А она стала его женой. Ведь другого выхода не было. Но подобное решение одним махом превратило пятьдесят тысяч человек — самых дорогих друзей, его легионеров — в его же врагов. Они перешли обратно под знамена Рима.
За два дня до этого события Антоний, устав терять своих солдат, послал письмо Цезарю. [9] Он вызывал соперника на поединок, исход которого определил бы победителя в войне. Однако Октавиан ответил лаконичным, пускай и малодушным, отказом. Мараться участием в схватке, подобно гладиатору, первому лицу Рима не пристало. Если он, Антоний, решил свести счеты с жизнью, имеется предостаточно и других способов. Марк Антоний ничего иного и не ожидал. Новому Цезарю не стоило участвовать в подобном состязании. Город был окружен, и армия Октавиана жаждала крови.
9
Имеется в виду Гай Юлий Цезарь Октавиан, который в период с 44 по 27 г. до н. э. официально именовался Гай Юлий
— Предатель! — насмехались над ним воины на поле боя.
Его мысли прервал шум, доносившийся из соседнего помещения.
— Я явился от имени царицы, — настаивал тонкий решительный голос. — Я служу Клеопатре.
Полководец выругался. Ему что, делать больше нечего? Очередное послание?
В комнату вошел его слуга Эрос и распахнул дверь перед парнишкой. Тот напомнил Антонию его собственного сына, Александра Гелиоса. Она что, нарочно выбрала такого гонца? Что бы здесь ни случилось, он больше не увидит детей.
Он вообразил Клеопатру, шествующую рука об руку с Октавианом. Ее пурпурные одеяния развеваются, голову увенчивает золотая корона. Отчего бы ей не стать женой нового Цезаря? Вероятно, он будет следующим властелином мира. Октавиан даст ей все, чего не смог предоставить Антоний. Этот пай-мальчик, юный лицемер примет титул императора, и она возвысится до небес. Императрица Клеопатра.
Посланец почтительно склонил голову.
— Говори, — рявкнул Антоний. — Ты попусту тратишь мое время.
— Царица мертва, — произнес вестник.
Антоний решил, что ослышался. Он наклонился поближе к мальчишке, глядя ему прямо в глаза.
— Повтори!..
Мальчик медленно заговорил. Он будто воспроизводил старательно заученные слова.
— Царица покончила с собой. Она предала тебя и, терзаемая угрызениями совести, наложила на себя руки.
Минуту Антоний стоял совершенно неподвижно. Слова отдавались в его сознании бешеным эхом. Внезапно он упал на колени. Мир вокруг него начал вращаться с огромной скоростью. Оба планировали самоубийство, но он никогда не представлял ее мертвой. Из головы не шел образ: центурионы Октавиана вскидывают в воздух ее обезображенное тело, избитое и окровавленное. Трофей римлян.
Она любила его, иначе не умерла бы сейчас. Если даже и предала, теперь ничего не имеет значения. Но разлука не будет долгой.
— Эрос, — позвал он слугу. Тот выпроводил мальчишку за дверь, сунув тому несколько медяков за труды.
Антоний не торопясь снял доспехи. Стоя перед слугой в одной тунике, он протянул ему меч.
— Ты помнишь свое обещание? — спросил он.
— Да, — отозвался Эрос неуверенно. Они были вместе многие годы, и Марк Антоний являлся хорошим хозяином. Слуга заколебался.
— Исполни его, — приказал Антоний и раскинул руки в стороны, обнажая грудь. — Когда все будет кончено, отправляйся к Октавиану. Положи конец войне, пока не погибло еще больше людей. Получишь награду и можешь делать, что хочешь.
Эрос кивнул и занес меч над головой. Но в самый последний миг развернул клинок и вонзил его в собственное тело.
— Нет! — закричал Антоний и бросился вперед, чтобы перехватить рукоять. Он опоздал лишь на секунду.
Все рушилось. Такой четкий распорядок римской армии, столько лет командования, а в итоге? Хаос, отчаяние, Александрия пала, его возлюбленная мертва… Верный слуга распростерт на полу — изо рта стекает струйка крови, зрачки медленно стекленеют. Антоний опустился перед Эросом на колени. Голова его шла кругом, комната перед глазами плясала.