Царская служба

Казьмин Михаил Иванович

Глава 6. Седьмая жертва

— Вот, Семен Андреевич, посмотрите сами, — я раскрыл перед майором Лахвостевым записную книжку и потыкал пальцем в однотипные записи, — через каждую крупную закупку у Маркидонова капитан Бразовский два-три раза закупал мелкими партиями провиант у других купцов. И обоснование этих закупок всегда было одним и тем же, — перелистал я свои записи до нужного места.

— По необходимости доведения провиантских запасов до установленных Военной палатой количеств, — вслух прочитал Лахвостев. — Это понятно. Обычно, однако, на военных складах количество провианта

всегда несколько меньше тех самых установленных количеств, и пополняется оно с излишком за счет крупных закупок. А Бразовский, стало быть, следил за постоянным пополнением. Это, повторюсь, необычно, но никакого нарушения здесь нет.

Ну вот… А я-то, понимаешь, рот разинул… Думал, найдется что-то интересное. Впрочем…

— Подождите, Семен Андреевич, — возразил я. — Но ведь эти мелкие закупки оплачивались дополнительно.

— Вот и выясните, имел ли при этом место перерасход средств, отпущенных казной на провиантские закупки, — Лахвостев вернул меня с небес на землю. — Я завтра утром пойду с вами и распоряжусь, чтобы вам размер этих средств сообщили.

Так, моя инициатива снова оказалась наказуемой. Тенденция, однако…

— Впрочем, вы, Алексей Филиппович, поработали неплохо, — подсластил пилюлю майор. — Знаете, ваше предположение о возможном сговоре между Бразовским и Маркидоновым перекликается с тем, что я услышал в купеческом собрании.

Изображать приличествующее случаю внимание мне не пришлось. Как я понимаю, оно само проявилось на моем лице.

— Все купцы, так или иначе имеющие отношение к военным поставкам, уверены в том, что Маркидонов имел преимущества в получении выгодных подрядов за взятки, — сообщил Лахвостев. И если это и правда обстоит таким образом, наше расследование несколько осложняется.

— Осложняется? Но в чем? — не понял я.

— Как вы считаете, выгодно ли было бы Бразовскому убивать Маркидонова, дававшего ему, как вы удачно выразились, откаты? — с усмешкой спросил майор.

Да-да, откаты. Ввел я в местный язык очередное словечко, заодно совершив идеологическую диверсию против Англии. Майору я сказал, что это от английского «кикбэк», и именно так называют взятки за выгодные подряды на чахоточном острове. Пусть британцы потом отмазываются, когда у нас английское происхождение этого словца во всех словарях записано будет, хе-хе.

— Да уж, резать курицу, несущую золотые яйца, — прокомментировал я слова майора еще одним оборотом, который в этом мире мне пока не попадался.

— Как вы сказали, Алексей Филиппович? Резать курицу, несущую золотые яйца? — удивился Лахвостев и тут же рассмеялся. — С вами определенно приятно беседовать! Вы изящной словесностью не балуетесь на досуге? У вас бы прекрасно получалось!

— Я подумаю над этим, Семен Андреевич, — вежливо улыбнулся я. — Как только появится досуг. Но пока такового досуга у меня нет, я думаю о другом…

— И о чем же? — Лахвостев явно заинтересовался.

— Смотрите сами, Семен Андреевич. Если Маркидонов продавал провиант по самой низкой среди усть-невского купечества цене, да еще и Бразовскому приплачивал, с чего он имел свою прибыль?

— На этот вопрос ответ уже есть, — Лахвостев налил себе еще чаю и продолжил: — Сам Маркидонов закупки свои делал подальше от Усть-Невского, где хлеб и прочее купить можно дешевле. Опять же, его приказчики ссужают

крестьян деньгами и зерном для посева под грабительские проценты, и немалую часть урожая забирают за эти крестьянские долги. Так что прибыль Маркидонову было с чего иметь. Я вам, Алексей Филиппович, больше скажу: доставлять урожай в Усть-Невский крестьянам приходилось также в счет погашения своих долгов перед Маркидоновым, и расценки на доставку он, сами понимаете, устанавливал тоже крайне низкие, так что и на перевозке изрядно экономил.

— Вот же ушлый какой! — не сдержался я.

— Это да, — согласился Лахвостев.

— Что ж, значит, будем либо самого убийцу либо заказчика убийства искать среди купцов, — вздохнул я. Почему вздохнул? Вроде это моя же идея и была? А потому, что пострадавших от ушлости и оборотистости Маркидонова много, и искать среди них нужного нам мстителя мы будем долго. Очень долго.

— Вы же сами это и предлагали, — напомнил Лахвостев.

— Предлагал, — подтвердил я. — И от предложения своего не отказываюсь. Вот только я бы для начала закончил с Бразовским.

— А что вы считаете незаконченным относительно Бразовского? — спросил майор.

— Ну, для начала надо установить, был или нет перерасход казенных средств при мелких закупках у других купцов, — припомнил я. — И еще полагаю необходимым все-таки допросить капитана под заклятием.

— И для чего же? — настрой Лахвостева был очевидно скептическим.

— Для того хотя бы, чтобы окончательно снять с капитана подозрения в убийстве Маркидонова, — ответил я.

— Вы считаете, что от этих подозрений что-то еще осталось? — уставился на меня майор.

— Мы же так и не знаем, по какому поводу ругались они с Маркидоновым, — я демонстративно пожал плечами. — Майор Степанов, если помните, рассказывал, как капитан Бразовский виртуозно матерился, затмевая в этом искусстве даже боцманов. Старшина Буткевич просто говорил, что его благородие со Степаном Селиверстовичем ругались нещадно. Но ни тот, ни другой не сказали нам, а возможно, и сами не слышали, о чем именно они ругались.

— Видите ли, Алексей Филиппович, — начал объяснять Лахвостев, — я допросы под заклятием проводил не раз, не два и не десять, и особенности их знаю, уж поверьте мне, лучше вас. Никак не меньше двух седмиц после такого допроса человек и к простым ответам на вопросы непригоден. Опять же, вопросы под заклятием задавать лучше всего такие, чтобы человек отвечал «да» или «нет». То есть очень тщательно список тех вопросов готовить, и готовить заранее. А если во время допроса не предвиденные заранее вопросы появятся, соображать надо быстро, долгие перерывы между вопросами и ответами нежелательны. Да и уберечься от правдивых ответов при желании очень даже возможно.

— Простите, Семен Андреевич, а это как? — изумился я.

— Да вы, например, сами же отметили, что Бразовский и Буткевич верят в то, что говорят правду. Они и ответят именно так, как верят. Это, заметьте, я не говорю о заклятии на верность. Ежели оно на человеке лежит, он либо вообще промолчит, либо прямо на допросе и помрет.

А вот это я и сам мог бы вспомнить. Служанка-то Волковых Алена Егорова так на допросе и померла, потому что на ней заклятие на верность лежало. [1] И с верой в истинность своих слов Лахвостев опять прав, тут ничего и не скажешь…