Царские дети и их наставники
Шрифт:
Из этих признаний Николая Павловича видно, что университетские курсы, читанные ему так неумело и скучно, не могли, конечно, вызвать его любознательности, и он остался совершенно равнодушен к науке о праве. Равным образом, до конца периода учения, он не мог примириться с изучением мертвых языков -- латинского и греческого. Нерасположение к этим предметам было в нем так глубоко, что он простер это чувство даже на личность того, коему было поручено их преподавание, т.е.
– - Аделунга. Желая сделать последнему какую-нибудь неприятность, великий князь, как сказано было в одном из рапортов, стал к преподавателю, для видимости, ласкаться и вдруг укусил его в плечо, затем стал наступать
Не особенно ему нравилось и изучение английского языка, преподавание которого, когда ему минуло 17 лет, было возложено на учителя Седжера. Хотя он впоследствии ясно и правильно произносил английские слова, он изъяснялся на этом языке с большим затруднением.
VII.
По первоначальному плану, обучение великого князя должно было кончиться по достижении им семнадцатилетнего возраста; но когда этот срок наступил, Мария Феодоровна выразила желание, чтобы учение сына продолжалось еще некоторое время. Поэтому-то она и воспротивилась тому, чтобы как Николай, так и Михаил Павлович приняли участие в освободительной войне 1813 года, и отпустила их на театр военных действий лишь тогда, когда, собственно, война была закончена и Париж уж был занят союзными войсками. Необходимо заметить, что Николай Павлович страшно был опечален своим вынужденным бездействием во время отечественной войны 1812 года. На просьбы обоих сыновей отпустить их на театр военных действий Мария Феодоровна отвечала:
"Ты, Михаил, слишком молод, чтобы стать солдатом, а тебя, Николай, несмотря на твое нетерпение, которое я вполне понимаю и за которое тебе благодарна, берегут для других надобностей. Святая Русь, дети мои, не будет нуждаться в защитниках".
Этот разговор не охладил, однако, пылких стремлений старшего великого князя, и он обратился с письмом к государыне, где умолял ее позволить ему исполнить долг русского подданного, вступив в войско Его Величества, тем более, что он был шефом Измайловского полка и чувствовал себя способным начальствовать над своим полком. "Я стыжусь, -- писал он государыне, -- смотреть на себя, как на бесполезное существо на земле, которое даже не годно к тому, чтобы умереть храбрецом на поле битвы".
Александр Павлович счел долгом успокоить и утешить брата в личной беседе, причем заметил ему, что та минута, когда он, великий князь, будет поставлен на первом плане, наступит, может быть, скорее, чем это можно предвидеть*.
______________________
* В этой беседе Александр I в первый раз сделал намек на то высокое предназначение, которое неминуемо должно пасть на великого князя.
"Пока же, -- заключил он свою речь, -- у тебя есть другие обязанности, -- доканчивай свое воспитание, будь достоин, насколько можешь, того места, которое ты впоследствии займешь; это будет услуга для нашего милого отечества, которую наследник престола обязан оказать".
Этот разговор произвел сильное впечатление на великого князя и заставил его глубоко задуматься над своим поведением и отношением ко всему окружающему. Он стал удаляться от младшего брата, стал сторониться шумных забав и делался все более и более степенным, тихим и рассудительным. Эта резкая перемена в настроении и характере поразила приближенных и особенно взволновала Михаила.
– - Мне кажется, что ты думаешь быть отшельником, -- обидчиво заявил он брату.
– - Мы, кажется, еще вчера были товарищами, а сегодня ты мечтаешь повыситься в чинах и держишь себя, как старший брат, т.е. как благоразумный человек, как философ...
– - Михаил, -- с огорчением прервал его Николай Павлович, -- ты не стал бы, вероятно, шутить и насмехаться,
С этого времени он с особенным усердием посвятил себя теоретическим занятиям по военному искусству и много читал древних и новых сочинений, посвященных жизни и деятельности выдающихся полководцев; с особенным же вниманием стал вникать в "Комментарии" Цезаря, которыми до тех пор пренебрегал.
Позднее прибытие великих князей в столицу Франции в значительной степени объясняется тою медленностью, с которою вез их туда генерал Ламсдорф, поступивший так, вероятно, не без указаний государыни-матери. Отпуская детей в заграничное путешествие и в первый раз расставаясь с ними, Мария Феодоровна сочла долгом напутствовать их кратким материнским поучением, которое и изложила им на французском языке, согласно тогдашнему обычаю, в письме от 5 февраля 1814 года. Благословляя сыновей на новый жизненный путь, государыня-мать в трогательных, сердечных выражениях завещала им быть в жизни верующими и уповающими на милосердие Божие, просила их быть послушными воле наставников и старшего брата-императора, рекомендовала быть добрыми и снисходительными с низшими, не быть заносчивыми с равными, быть трудолюбивыми; работать над своим самообразованием, сторониться мишуры жизни и искать в предстоящей им военной карьере не внешнего блеска, а разумного служения потребностям дела и интересам отечества. Она просила их почаще перечитывать ее наставления и обещала за них денно и нощно возносить свои горячие материнские моления перед престолом Всевышнего.
В путешествии великих князей сопровождали Ламсдорф, Соврасов, Алединский, Арсеньев, Джанноти и доктор Рюль.
VIII.
Великие князья прибыли в Париж в момент, когда слава их старшего брата, как умиротворителя смутных дней жизни Западной Европы, достигла высшего расцвета и у всех парижан только и было на языке имя Александра I, великого русского императора, победителя грозного Наполеона. Николай и Михаил Павловичи поселились вместе с государем в отеле Инфонтадо, являлись с ним вместе на всех пышных тогдашних торжествах и были свидетелями беспрерывных оваций, которыми парижане и союзные войска повсюду встречали русского императора.
Николай Павлович усердно посещал в те дни выдающиеся учебные и общественные заведения столицы Франции -- Политическую школу, дом Инвалидов, казармы, госпитали и проч., и проч.
Всюду он встречал самый радушный привет и имел неоднократно случаи выказать свое доброе сердце материальной помощью некоторым, пострадавшим на войне, а также -- представительством в нуждах некоторых, обиженных судьбою, перед лицом государя. Нечего и говорить, что во все время пребывания в Париже великий князь постоянно переписывался с августейшею матушкой и давал ей обстоятельные отчеты о своем времяпрепровождении, своих впечатлениях, действиях и планах.
На обратном пути в Россию, согласно воле императора, оба его брата посетили многие германские государства и здесь, на месте, проверяли, так сказать, те сведения, которые ими были, в годы юности, почерпаемы из учебных книг и научных сочинений. Путешествие их по Германии протекало довольно медленно: великие князья беспрестанно сворачивали с большой дороги, чтобы побывать на полях сражения, где русские войска боролись, с большим или меньшим успехом, с полчищами Наполеона. Николай Павлович, на основании сведений из книг и рукописей, объяснял брату стратегические движения войск и тактику генералов, причем эти живые лекции великого князя вызывали несказанное удовольствие не только Михаила Павловича, но и сурового Ламсдорфа, которому на этот раз оставалось лишь любоваться достигнутыми успехами строптивого воспитанника, столь блестяще пользующегося приобретенными им военными знаниями.