Царские судьбы
Шрифт:
Ею была дочь одного из братьев Долгоруких — княжна Екатерина. С прекрасным цветом лица, густыми черными волосами и большими, необыкновенно выразительными черными глазами, она была очень красива и умела нравиться мужчинам. Девушка сумела привлечь и внимание молодого царя, который все еще не переезжал в Петербург, а продолжал оставаться в древней российской столице. О любви княжны к графу Братиславу, брату немецкого посланника, которого она уже считала своим женихом, родственники, конечно же, умолчали. Они и не думали из-за каких-то нежных чувств отказаться от величия и блеска, которые их ожидали благодаря браку Екатерины с царем. Княжна не смела противоречить. Скрывая свою печаль, она должна была объявить императору о своем согласии.
Обручение состоялось ровно
Монастырь этот был построен еще при отце Ивана Грозного в память об одной из побед над татарами. Но особую известность он приобрел во время заточения в этой обители царевны Софьи, которая здесь и скончалась. И вот поселилась в Новодевичьем первая жена Петра Первого, но уже не как узница, а как царица. Содержалась она в полном довольствии и при надлежащем штате, отныне ей отдавались всевозможные почести.
Много страданий выпало на долю этой женщины, несмотря на то что она сначала не была пострижена, а только должна была жить в монастыре под «строгим надзором» игуменьи. Уже первые годы за стенами Суздальской обители, вдали от Москвы и сына, не пошли на пользу ее красе: поблекли румяные щеки, стала тоньше русая коса, появились седые волосы, морщинки. Сказались недосыпание, долгие молитвы, однообразная пища, душный воздух кельи, строго регламентированная жизнь за монастырскими стенами. Но нашелся и у нее друг — Степан Глебов, майор, приехавший в Суздаль для проведения рекрутского набора. Стал он навещать бывшую царицу, беседовать с ней. Ему она могла не только излить свою душу, но и пожаловаться на своих гонителей. Евдокия познала с ним женское счастье: привязалась к майору, полюбила его. Любовь эта, однако, длилась недолго и закончилась трагично.
Во время следствия по делу царевича Алексея было открыто участие его матери в заговоре — были у нее приверженцы, руками которых она вознамерилась сбросить с себя оковы монастырской неволи и отомстить мужу за все свои слезы. После разоблачения она призналась во всем в письме к Петру и просила прощения.
Царь жестоко казнил всех замешанных в деле. Погиб мучительной смертью и майор Глебов, любовник Евдокии, теперь уже инокини Елены. Он был посажен на кол. А сама Елена в сопровождении двенадцати солдат была отправлена в далекий Ладожский монастырь. И ехала она туда не в разукрашенном возке, а в санях на соломе, укрывшись овчинной шубой. Содержать ее стали там под строжайшим надзором, в нужде и в страшной обиде. Длилась эта каторга до смерти ее бывшего мужа. Пришедшая к власти Екатерина велела перевести одряхлевшую монахиню в Шлиссельбург, где ее разместили в значительно лучших условиях, но содержалась она в строгом секрете, как государственная преступница.
И вот бывшая царица вновь в Москве. К помолвке внука она отнеслась одобрительно, надеясь оставаться в непосредственной близости к императорской чете. Старческая фигура в монашеской одежде, впавшие губы, шепчущие молитву, — такой она предстала перед гостями на торжестве по случаю обручения. Но с опаской поглядывали на согбенную хмурую женщину вельможи нерусского происхождения. Полагали, что, как только бабушка императора войдет в силу, плохо станет всем иностранцам на Руси, ведь она не терпела никакой иноземщины. Некоторые даже предостерегали самого Остермана.
Все гости, включая и дипломатический корпус, собрались в большой зале дворца в ожидании торжественного момента. Современники так писали об этом:
«Из внутренних покоев показался император в светлом камзоле с серебряным шитьем. Это был уже
А на балу, который состоялся сразу же после окончания церемонии обручения, император, к удивлению присутствующих, имел хмурый недовольный вид и почти не обращал на свою нареченную внимания. Были разговоры, что царь женится лишь в угоду своим друзьям Долгоруким, братьям невесты, а в мыслях у него лишь царевна Елизавета…
Рассказывали потом, что на следующее утро император поехал к своей красавице тетке. «Как ты находишь мой выбор?» — спросил он ее.
«Что я могу сказать? Я уже тебя поздравила. Сам выбирал, сам решил, и у тебя свой разум». — «Страшно мне, Лиза, тяжело. Не люблю я своей невесты. Никогда никого не любил я, кроме тебя…»
Бракосочетание должно было состояться через два месяца. Семья невесты не скрывала своей радости. Но радость оказалась преждевременной. Случилось непредвиденное. Будучи на охоте, Петр сильно простудился и пролежал в постели около трех недель. Несколько оправившись от болезни, царь решил присутствовать на смотре войск и пробыл на сильном морозе около четырех часов. Возвратившись во дворец, он почувствовал сильный озноб, а на другой день врачи определили у него оспу. Болезнь эта очень редко излечивалась в те времена, надежд на выздоровление было мало.
Весть о болезни Петра поразила всех. Вспомнили о плохом предзнаменовании, случившемся в день обручения: когда золотая карета невесты, украшенная сверху императорской короной, въезжала в ворота дворца, корона зацепилась за перекладину, упала на мостовую и разбилась на части. В толпе зашептали: «Дурная примета, свадьбы не бывать!» И вот сбылось пророчество…
Князья Долгорукие, кровно заинтересованные в этом браке, решили спешно обвенчать умирающего царя с княжной Екатериной, составить завещание о передаче ей верховной власти и представить его Петру для подписи. Но им это не удалось, помешала дипломатическая ловкость Остермана, умного и прозорливого человека. Он постоянно находился у постели больного и не дал привести в исполнение дерзкий план. Умер седьмой царь Романов накануне того самого дня, на который была назначена его свадьба. Было ему всего пятнадцать лет. Поговаривали, правда, что умер император от яда. Но гнойные ранки на его лице никак не подтверждали этих слухов.
Поистине трагическая судьба у всех членов семьи старшего сына Великого Петра. Смерть самого Алексея Петровича — первая строка в кровавой странице истории Дома Романовых, кончина его молодой супруги, сиротство детей и их ранняя смерть. Как будто кто-то отломил вдруг эту ветвь с древа семьи, чтобы не оставить на могучем стволе никакого следа…
Три внука у первого императора России, всего только три, и у всех несчастная судьба: старшие — брат и сестра, дети нелюбимого сына Алексея, — скончались в возрасте пятнадцати лет. Младший внук, сын любимой дочери, родившийся уже после смерти деда-реформатора, трагически погибнет в тридцать четыре года.