Царский сплетник. Трилогия

Шелонин Олег Александрович

Только схлопотав от царского сплетника по загривку, кузнец сообразил, что сделал что-то не то, и прекратил сельхозработы.

— Пошли в дом. Типографию рисовать буду. А репу… работников себе наймешь, они вмиг тебе тут все выкопают.

Где-то с час он втолковывал Левше, что от него требуется, рисуя производственные цеха и их внутреннее техническое оснащение.

— Все понял?

— Все, — заверил сплетника кузнец.

— Сколько на все это тебе времени и денежек потребуется?

— Ну ежели к дядьке обратиться… — зашевелил губами Ванька, что-то старательно подсчитывая, — …у него своя плотницкая артель, то он по родственному много не возьмет…

— Так сколько?

— Думаю, в десять золотых уложусь.

— Эта

только на производственные цеха?

— Да что ты! Это на все. И на цеха, и на агрегаты твои мудреные.

— Ваня, побойся бога! Да у тебя за один нож Никола чуть все подворье не оттяпал, а ты за десять золотых целую типографию ставить собрался.

— Так то нож! Чистый булат особой закалки с рукоятью узорной, камешками самоцветными украшенный. А тут деревяшка!

— А ты цеха из гнилого теса ставить собрался?

— Что ты, боярин! Лес добротный будет.

— Время?

— Ден за пять управлюсь.

— Значит, так. Зайдешь сегодня на подворье Янки Вдовицы, получишь пятьдесят золотых…

— Да куда столько? — ужаснулся кузнец.

— Куда надо! Лучших специалистов нанимай и плати всем по совести. Народ должен знать, что царский сплетник дела ведет серьезно, справедливо и работать на него выгодно!

— Да… да… да мы каменные цеха поставим!

— Еще лучше. Не сгорят, по крайней мере. Вдруг кто по злобе красного петуха пустить надумает? Да, а это на сроки сильно повлияет?

— Да за такие деньги в три дня твою типографию поставим. День и ночь пахать будем!

— Вот и ладненько. Домой ко мне заскочить не забудь. Если меня не будет, Янка или Васька с Жучком тебе жалованье и деньги на постройку выдадут. Я их предупрежу. Работай, Ваня.

Царский сплетник вышел во двор, шутливо щелкнул по носу крутившуюся рядом с крыльцом Даренку, выудил из кармана пару мелких серебряных монет и сунул ей их в руку.

— Пряников себе медовых купи, а то дядьке теперь будет не до тебя. Загрузил я его работай по самое не балуйся.

14

Миновав ворота, отделяющие Средний град от Верхнего, юноша направил свои стопы в сторону базара. Настало время собрать оставшуюся в столице команду. Отслеживать тюбетейки не имело смысла, так как поставщики чертова табачка ему были уже известны и практически взяты под контроль. Его команду теперь надо было нацеливать на другие задачи. Откровенно говоря, Виталик в упор не знал, как организовывать работу нового управления. Язык у него был неплохо подвешен, и он легко лепил горбатого царю-батюшке и Василисе, щеголяя непонятными для них терминами и словечками, но реально о методах работы спецслужб типа КГБ, ФСБ и ЦРУ знал только понаслышке. Преимущественно из бульварных романов и дешевых западных боевиков.

— Удружила ты мне, Хозяйка, — пробормотал он, лавируя между телегами селян, стекающихся к базарной площади со своей сельхозпродукцией.

Несмотря на раннее утро, жизнь на базаре уже кипела. Шумели зазывалы, между торговыми рядами сновали лоточники, торговый люд выкладывал на прилавки товар. Появились и первые покупатели.

А вот и русский «чурка» со своей шаурмой. Да не один! Неподалеку от уже знакомого Виталику распространителя чертова табачка стоял аккуратный расписной четырехугольный шатер на манер торговой палатки, во входном проеме которого был установлен импровизированный прилавок, а внутри палатки шуровал еще один торговец экзотическими для местной Руси блюдами. И запахи из этой палатки неслись просто умопомрачительные! Виталик сразу понял, что на этот раз все без обмана: заворачивал шаурму и жарил шашлык здесь продавец явно неславянской национальности. На голове его красовалась конусообразная папаха, сшитая из овчины с длинным ворсом, поверх нижней рубахи на торговце ладно сидел однобортный кашемировый архалук со строченным стоячим воротником, застегнутый посередине

груди на крючки. Довершали картину парчовый кушак с каймой и бахромой на концах, несколько раз, по-турецки, обернутый вокруг талии, и шаровары, из-под которых торчали кожаные башмаки. Заметив уставившегося на него царского сплетника, торговец призывно замахал руками:

— Шашлык-машлык, шаурма-бастурма, падхади, дарагой! Пэрвый пакупатэл кормим даром, со второго бэром с наваром!

— А я у тебя первый или второй? — поинтересовался Виталик.

— Ти у мэня дэсатый! Тарговля харашо идот! Вах, как харашо!

— Тогда перебьешься, — хмыкнул царский сплетник, — я лучше вон у того, — кивнул юноша на русского «чурку», — отоварюсь.

— Вах, дарагой! Туда ходи нэ нада! Суда ходи! У почтенный Арслан, — ткнул он себя шампуром в грудь, — шашлык из маладой барашэк! А у этого мясо — тьфу! Савсэм палахой мясо. Из этой… как его… му-у-у… и этой… хру-хру! Савсэм палахой животный. А у нас с Шемахи с посольств такой отар прибыл! А какой выно мы суда привоз!

— Так ты шемахан, что ли?

— Шемахан.

— Ну давай попробуем твою стряпню, шемахан.

Виталик не отказал себе в удовольствии заказать шампур шашлыка и бокал душистого вина. Надо сказать, шемахан позаботился и о сервисе для своих клиентов. Рядом с палаткой стоял аккуратный столик с четырьмя стульями. На одном из них Виталик и расположился. И вино, и шашлык были отменными. И, что интересно, стоило все это удовольствие совсем недорого: всего две копейки. За такое великолепие сплетнику гроша было не жалко. Виталик, неспешно прихлебывая вино, начал рассеянно осматриваться по сторонам и сразу заметил одного из своих кадров. Бывший пират в задрипанном зипуне сидел на земле метрах в десяти от торговцев шаурмой и тихо гундосил, раскачиваясь над лежавшей перед ним шапкой:

— Пода-а-айте рабу божьему на пропита-а-ание.

«Хорошо в роль вошел, — одобрительно кивнул царский сплетник, сдергивая зубами с шампура сочный, изумительно пожаренный кусок мяса. — Вот его и назначу ответственным за базарные слухи. Собирать их тут будет, а по мере надобности нужные мне слухи будет распускать. И я еще парился насчет агентов нового управления! Да они у меня уже есть и очень неплохо работают!»

Тут его внимание привлек еще один шемахан, появившийся на горизонте. Правда, шемаханом он показался только по одежде. Она ничем не отличалась от колоритного наряда Арслана, но в том, что это не шемахан, Виталик был уверен, как говорится, на все сто. К палатке, спокойно лавируя между торговыми рядами, неспешным шагом приближался один из недавно сбежавших из тюрьмы ассасинов. Царский сплетник сразу узнал его и медленно, стараясь не привлекать к себе внимания, повернулся к русскому ниндзя тылом так, чтобы он не разглядел его лица. Голландские моряки на великореченском базаре были не редкость, так что у него имелся шанс остаться незамеченным. И, кажется, ему это удалось. Ассасин, не подозревая о нависшей над ним угрозе, продолжил путь, Виталик лихорадочно просчитывал в голове комбинации, пытаясь сообразить, как в данной ситуации лучше действовать: вырубать лихим ударом карате одного из активных участников заговора против царя-батюшки и сразу тащить его к Малюте на правеж или попытаться выяснить, что ему здесь надо, а возможно, и проследить, куда его дальше понесет? Кто знает, может, через него и на остальных беглецов удастся выйти?

Пока он терзался сомнениями, ассасин успел приблизиться к палатке Арслана. Последний радостно защебетал что-то на непонятном Виталику языке, но ассасин спокойно прошел мимо, не повернув даже головы в его сторону, и подошел к русскому «чурке». Тот, даже не спрашивая, что «иноземцу» от него надобно, выложил на прилавок заранее заготовленную и явно не первой свежести шаурму. Ассасин молча извлек из-за пояса кошель, кинул его торговцу, взял в руки шаурму и двинулся к выходу с базарной площади.