Царский сплетник. Трилогия
Шрифт:
На этот раз Виталий принимали не в тронном зале. Юноша робко вошел в рабочий кабинет царя Гордона. Царь-батюшка сидел за письменным столом, просматривая какие-то бумаги.
— Здрасте. — Виталий деликатно шаркнул ножкой.
— А-а-а… явился не запылился, — поднял на него глаза царь. — Ну иди сюда. Чего топчешься у порога?
Виталий сделал несколько шажков вперед и замер посреди комнаты, нервно теребя в руках узелок. Ближе подойти он не рискнул и даже дышать старался в сторону, прекрасно понимая, что выхлоп у него с дикого бодуна сейчас жуткий.
— Вещички с собой
— Да так, ерунда.
— Покажи.
Виталий развязал узел.
— Носочки вот вязаные, сухари…
На пол выпал кремневый пистолет, а сверху на него спланировала записка.
— Во гад! — разозлился царский сплетник, — Подсунул-таки!
— Васька узелок собирал? — рассмеялся Гордон.
— Он, зараза! Ну и Жучок, наверно, лапу приложил. Тут что-то написано…
Гордон не поленился выйти из-за стола, поднял записку. «Будешь, сука, над нами издеваться, мы тебе в следующий раз еще и не то подсунем», — с удовольствием вслух прочитал он, — Да, это в их стиле. Я так понимаю, им тоже вчера от тебя досталось?
— Тоже? — испуганно спросил Виталий. — А кроме них еще кому?
— Да почитай, всему Великореченску. Царь вернулся опять за стол, задумчиво посмотрел на Виталия. Улыбки на его лице уже не было.
— Ну и задачку ты мне задал. Что же с тобой делать? То ли на плаху отправить, как того воевода требует, то ли наградить…
— Лучше наградить. А не напомните за что? — рискнул спросить царский сплетник.
— За то, что царство мне мое вернул.
— В смысле? — опешил юноша.
— Так ты ж его этой ночью с бою взял, — усмехнулся Гордон.
— Не может того быть! — испуганно затряс головой Виталий.
— Да? А кто с двадцатью пятью бойцами и воплями «Бери сволочей на абордаж, а то всем кровя пущу!» на стены лез? А ведь мог и культурно в ворота войти. Стрельцы тебя сразу узнали, дверки услужливо распахнули, так нет, тебе и потребовалось именно через стену! А когда стрельцы попытались тебе объяснить, что это некультурно, ты приказал набить им морду, связать и заткнуть пасть кляпом, так как город, по твоему утверждению, надо брать бесшумно. При этом орал как ненормальный и разбудил весь Великореченск. Вторые ворота в Средний град стража успела закрыть, но ты их все-таки взял, по дороге снеся пару винных лавок. Потом взял Верхний град. Дольше всех держался мой Дворец. Часа полтора. К тому времени, как меня разбудили, воевода от моего имени успел подписать акт о капитуляции, ты приказал своим людям идти искать Кощея в винных погребах. Утверждал, что именно там все террористы обычно прячутся.
— Кошмар! — ужаснулся Виталий, — И где они сейчас?
— До сих пор там сидят. Говорят, что пока все бочки не исследуют, не уйдут. Раз кэп сказал, что Кощей здесь, значит, он здесь!
— Ну а после капитуляции что было?
— А после капитуляции пришел я, и ты милостиво согласился вернуть мне мое государство, если я выпью с тобой на брудершафт.
— И?
— И я выпил. Куда ж мне было деваться? Такими государствами, как Русь, не разбрасываются. Они на дороге не валяются. Кстати, что-то я не очень
— Да нет! В газете я работал, клянусь. Кем-то вроде писаря!
— Склонность к бумагомаранию у тебя есть, — кивнул Гордон. — Вместе с актом о капитуляции заставил опись государственного имущества сделать и сдать тебе все, как положено, под протокол, чтоб ничего не пропало. Писцы были в шоке. Такой объем работ за ночь… хорошо я им помог, — Гордон взял со стола лист бумаги и передал ее царскому сплетнику.
«Сим подтверждаю, что я, Государь Всея Руси царь Гордон, принял от Войко Виталия Алексеевича свое государство обратно из рук в руки согласно прилагаемой описи», — прочитал Виталий.
Ниже красовалось размашистая подпись державного.
— А где, собственно говоря, сама опись? — поинтересовался юноша.
— Есть, все есть, — усмехнулся царь, — На все, подлец, расписку требовал! Бюрократ несчастный! На, любуйся. Лично составлял.
Виталий принял еще одну завизированную своей подписью бумагу. Опись поражала лаконичностью:
«ОПИСЬ ИМУЩЕСТВА
Государство Русь — 1 шт.»
— Знаешь, что тебя этой ночью спасло от плахи?
— Нет, — съежился Виталий.
— То, что ты приказал своим людям брать дворец Амина бескровно. Всех хватать, вязать и мебель при этом не ломать. И ведь взял, подлец! Кстати, а почему ты нарек мой дворец дворцом Амина?
— Ой, лучше не спрашивайте, — простонал юноша. — Чую, этой ночью я вообразил себя суперменом из группы «Альфа».
— Расскажешь мне как-нибудь на досуге про эту группу. Тем не менее наказать тебя как-то надо. Ночной дебош, погромы…
— Это мелкое хулиганство, — тут же отреагировал Виталий. — Больше чем на пятнадцать суток не потянет.
— Пятнадцать суток чего?
— Исправительных работ. Ну это по нашим, рамодановским, законам.
— А по нашим законам на кол тебя посадить следует. Гм… пятнадцать суток. Тоже не пойдет. А газету кто делать будет? Я ж за тебя перед боярами, считай, подписался. Они уже денежки в казну притащили.
— Это хорошо, — Виталий облегченно вздохнул. Раз зашла речь о газете, значит, плаха отменяется.
— Ты особо-то не радуйся, — хмыкнул Гордон, — Пока ты на подворье Янки Вдовицы отсыпался, боярская дума на экстренное совещание собрались и потребовала тебя смерти страшной предать. Такой хай подняли! Едва тебя отстоял. Дорогой ценой, надо сказать, отстоял. Помнишь их задание насчет браконьеров?
— Помню.
— И как идут дела?
— Ну… у меня еще двенадцать дней есть.
— Ясно. Значит, никак. Так вот: нет у тебя двенадцати Дней. Ночной дебош сократил сроки. Лето нынче хоть и в самом начале, но очень жаркое. Нерест со дня на день начнется. Через два дня браконьеров от Великой реки не отвадишь… — Царь многозначительно посмотрел на Виталия.
— Твой меч — моя голова с плеч?
— Нет. В солдаты забрею. На двадцать пять лет. Пойдешь помощником к воеводе. Воевать его подучишь. Мне тут один городишко штурмом надо взять. Опять же хан на июльском шляхе озорует. Все понял?