Царское гадание
Шрифт:
— Нашел «выдающееся явление»! Каприз пресыщенного человека!..
— Но у этого пресыщенного человека есть чем развлечься и помимо этой новой прихоти!..
— А кто же из вас откажется сорвать свежую, нераспустившуюся розу? — фамильярно рассмеялась графиня. — Я знаю пример, где муж одной из самых модных и самых блестящих красавиц вздумал ухаживать за старой горничной жены потому только, что узнал, что эта престарелая весталка до почтенного сорокалетнего возраста сохранила огонь на своем алтаре. Нет, господа, что бы вы там ни говорили,
— Это серьезная пьеса его житейского спектакля, а маленькая актрисочка лишь веселый антракт, — рассмеялся Булгаков.
— А вы, Булгаков, видели ее?
— Разумеется!
— И я видел, — сказал граф.
— Даже и ты? Разве ты когда-нибудь переступаешь порог русского театра? Я думала, ты всегда только во французских кулисах пропадаешь, — колко заметила графиня.
— Нигде я не пропадаю и пропадать не намерен! — недовольным тоном ответил граф, незадолго перед тем не на шутку одураченный одной из артисток Михайловского театра, которая прокутила со своим товарищем по сцене деньги, взятые у графа.
Графине жаль стало мужа. Она его не любила и ревновать не могла, но так как вообще никакого неловкого положения сама не выносила, то не любила ставить в него и других.
Потому она, обращаясь сразу к обоим своим собеседникам, спросила:
— Ну, господа, раз вы оба видели это новое маленькое чудо, то скажите мне, что это такое?
— По-моему, прелестный маленький бесенок, — ответил Булгаков.
— Да, пожалуй! Для государя это просто маленькая доза хорошего кайенского перца.
— А что, она очень молода? — спросила графиня.
— Прямо со школьной скамьи. По метрике ей что-то около семнадцати лет, а на вид и того меньше.
— Браво, Булгаков, вы уже и до метрики добрались?
— Нельзя! Надо держать нос по ветру!
— Какие у вас глупые выражения! — громко расхохоталась графиня.
— Как ты резко и громко смеешься! — с легкой гримасой заметил ее муж. — Ну, да Бог с ними со всеми! Надо, если ты уже так решила, серьезно заняться этим твоим оригинальным маскарадом.
— Давай заниматься. Начинай! Бери перо, бумагу и составляй список! Я буду тебе диктовать. Сама писать я терпеть не могу и даже не умею. Я чуть ли не сто лет не брала пера в руки!
— А вам давно минуло сто лет, графиня? — спросил Булгаков.
— В метрике моей справьтесь, раз это но вашей части! Ну пишите же хоть вы, Булгаков! — нетерпеливо воскликнула графиня. — С кого мы начнем?
— Мужчин прежде заносить в списки или женщин, графиня?
— Разумеется, женщин!
— Из женщин первая по возрасту и по знатности графиня Разумовская?
— Вы
— То же самое будет и с Татьяной Борисовной Потемкиной.
— Вероятно! Это тоже не маскарадная дама.
— А фрейлин высочайшего двора вы пригласите?
— Всех, кроме одной только Полины Бартеневой. Ведь ее тотчас же узнают по ее корпуленции, и ей никогда не удастся заинтриговать. Полину можно и должно слушать только тогда, когда она поет. Ее пение дивно, но разговор ровно никому не нужен.
— А Варвара Аркадьевна Нелидова, вы думаете, поедет на ваш маскарад? — рассмеялся Булгаков.
— Вареньке-то с чего ломаться? Эта из числа весталок выбыла!.. Она погасила огонь.
— Да, не «мудрая дева»! Не уберегла светильника! — рассмеялся Булгаков.
— О ее светильнике я не забочусь, — брезгливо заметил граф, — а относительно ее присутствия на нашем маскараде я совершенно разделяю взгляд графини. С чего ей к нам не поехать, если она на последнем маскараде в дворянском собрании была?
— Варенька? Была в маскараде дворянского собрания? Это еще что за новость?
— Новость, переданная мне человеком, лично посвященным в эту тайну, — ответил граф.
— И не сумевшим скрыть эту доверенную ему тайну от равнодушных взоров и суждения почтеннейшей публики? — рассмеялся Булгаков.
Граф бросил на него взгляд легкого нетерпения. Он не особенно дружелюбно относился к фамильярной болтовне известного остряка, находил его тон неприличным и неудобным в строго выдержанной гостиной.
Зато графиню Булгаков забавлял, а она любила только то, что забавляло ее.
— Нет, скажи мне, пожалуйста, неужели Варенька в самом деле рискнула поехать в маскарад собрания? — спросила она.
— Помилуйте, какой же тут особенный риск? — вступился Булгаков. — В дворянское собрание ездят очень и очень многие!
— Легко быть может. Но Вареньке-то на что это понадобилось?
— Неверность державного поклонника, должно быть, проследить хотела.
— Да-а? Вот как! Она уже в ревность ударилась? Бедная Варенька!.. Ревность — ведь это начало конца.
— Ну, до конца ей далеко — у нее щупальца хорошие! — смеясь, заметил Булгаков.
— Что это вы, Константин Александрович? Что у вас за выражения? Какие еще там «щупальца»?
— А, видите ли, есть такие рептилии, графиня, из породы земноводных. Они действуют щупальцами. Они впиваются ими в намеченную жертву, впиваются крепко и, раз вцепившись, уже не отпускают ее!.. По крайней мере, много усилий приходится употребить, чтобы заставить их l^acher prise!.. [3]
3
Выпустить добычу (фр.).