Царствие Хаоса
Шрифт:
— Где корабли? — снова сказала Энджи.
Усиленный мегафоном голос прогремел над песком:
— Продолжайте двигаться дальше в воду. Вам не будет позволено вернуться на берег. Продолжайте двигаться дальше в воду. На пляже нет места. Продолжайте двигаться.
— Погоди, — сказала Энджи. — Погоди… мы… мы проделали весь этот путь, чтобы…
Из волн выбрался, цепляясь руками и ногами за мокрый песок в попытке найти опору, высокий мужчина. Его широко раскрытый рот с усилием хватал воздух. Уитмен подумал сначала,
Раздались выстрелы. Из груди высокого мужчины выплеснулась кровь. Он рухнул в набежавшую волну, и все вокруг закричали, падая на землю и закрывая головы руками.
— Продолжайте идти дальше в воду, — снова прогремел голос. — Вам не будет позволено вернуться на берег.
— Нет, — сказала Энджи. — Нет. Я не пойду… я не пойду туда, чтобы утонуть. Они не смогут меня заставить! У меня есть права!
Что у нее есть, так это знак плюс на левой руке.
— Обратная сортировка, — напомнил Уитмен.
Спасать надо тех, кто имеет лучшие шансы на выживание. Неинфицированных. На тех, кто уже контактировал с зомби или даже только мог контактировать, не стоит тратить ресурсы.
У них в ЦКЗ была поговорка. Мантра, которую они часто повторяли, чтобы никогда не забывать. «Иногда лечение страшнее болезни».
— Продолжайте идти дальше в воду.
Шум прибоя, крики. Иногда раздавались пулеметные очереди. Не часто. Вот почему они толкали людей в воду. Вот для чего военные, догадался Уитмен, пустили слух о кораблях на Брайтон-Бич. Потому что им не хватит пуль на всех положительных, а затолкать людей в воду и позволить им утонуть — это ничего не стоило.
— Продолжайте идти дальше в воду.
В голове Уитмена пульсировал ужас, сожаление, гнев. Но, может быть, может быть… Еще оставалась надежда, еще можно было что-то придумать… Его удостоверение личности, его звание агента ЦКЗ — в пластиковом пакете на шее. Он залез за пазуху и вытащил его за шнурок. Он поднял удостоверение над головой.
— Я из ЦКЗ! — закричал он. — Я из ЦКЗ! Выпустите меня отсюда! ЦКЗ!
Люди вокруг уставились на него. Они смотрели на него с ненавистью, и он их не винил. Он начал пробираться сквозь толпу, он хотел добраться до ближайшего солдата, но люди толкали его обратно.
— ЦКЗ! ЦКЗ!
Не важно. Он тоже положительный. Им будет все равно, они не сделают исключения. Кто-то схватил его карточку, потянул за нее и чуть не задушил его. Он снял шнур через голову, чтобы спастись от удушья.
— ЦКЗ, — повторил он, — я из ЦКЗ.
Затем он увидел того, кто схватил его удостоверение. Это был солдат в полной боевой амуниции, в очках с увеличивающими линзами. Он долго разглядывал карточку.
— Вы из ЦКЗ? — спросил солдат. — Какого черта вы здесь делаете?
— Вы должны выпустить меня отсюда, — сказал Уитмен. — И мою жену с ребенком.
Он схватил Энжи, притянул ее к себе. Она сообразила уткнуться лицом ему в шею, как будто они всегда были вместе.
Солдат схватил Уитмена за руку и вывел его к тротуару.
Несколько положительных попытались вмешаться, но солдат ударил их по рукам винтовкой. Ни у кого не было сил сопротивляться.
На дорожке цепью выстроились солдаты. Солдат протолкнул Уитмена и Энджи через шеренгу солдат, на открытое пространство за их спинами. Карточку Уитмена срезали со шнурка и унесли.
Энджи вцепилась в него, и ему хотелось, чтобы он мог объяснить ей, что происходит. Но он и сам этого не знал. Несколько солдат быстрым шагом подошли к ним. Один из них, с эмблемой полковника на форме, держал удостоверение Уитмена.
— Где, черт возьми, вы пропадали, сэр? — спросил он.
Энджи заглянула в лицо Уитмена.
— Сэр? — спросила она.
— Я… э-э… я отстал от разведывательной группы, — сказал Уитмен. — Искал жену и ребенка. Я нашел их, а потом я не мог… не мог…
Он не мог закончить эту ложь.
Но полковник кивнул.
— В такой чрезвычайной ситуации, как эта, я удивлюсь, если хотя бы половина моих служащих знает, где им находиться, не говоря уже о гражданском персонале. Ну слава богу, мы нашли вас вовремя. Я вызову сюда вертолет, чтобы отвезти вас обратно на Манхэттен в штаб-квартиру передовой линии. Нам нужен каждый, кто способен организовать эвакуацию. Мне не нужно вам объяснять, в какой бардак все превратилось.
— Нет, полковник, не нужно. Моя жена и ребенок будут, конечно…
— Мистер Уитмен, я ценю то, что вы пытаетесь сделать. И мы очень нуждаемся в вас. Мы уже потеряли Статен-Айленд и Бронкс… там никого не осталось. Поэтому я собираюсь нарушить правила и впустить положительного на Манхэттен.
— Конечно, как скажете…
— Только одного положительного. Я знаю, что вы не женаты, сэр. И у вас нет ребенка.
Солдаты с оружием вышли вперед. Они подтолкнули Энджи, подтолкнули ее обратно к песку. Она закричала. Она кричала, повторяя его имя, высоко подняв ребенка, как будто это изменит чье-то решение, как будто это что-то значит. Ребенок тоже поднял свои ручки, словно в мольбе.
Уитмен видел крошечный знак плюс на его левой руке. Энджи продолжала кричать, а они толкали ее все дальше к берегу. Он слышал ее крик еще долго после того, как его усадили в вертолет и вертолет поднялся в воздух.
Они позволили ему остаться в живых. Они в нем нуждались. Он был нужен, потому что мог генерировать идеи. Идеи о том, что им делать дальше. Идеи о том, как справиться с концом света.
Вроде идеи помечать любого потенциально положительного знаком плюс на тыльной стороне левой ладони.