Царство мертвых
Шрифт:
В коридоре осторожно открылась дверь. Дверь в комнату Ширы и Тахмины. Затем послышались шаги в сторону кухни.
В дверях появилась Шира. Закутанная в красный халат. Волосы взлохмачены, усталые, ненакрашенные глаза припухли. Она зевнула, прикрыв рот ладонью.
Саид завернул кран, обсушил руки полотенцем. Шира вошла и села за стол. Посмотрела на его руки:
— Снова обжегся?
Он не ответил. Разумеется, причинять себе боль как-то ненормально. Он сел за стол напротив нее. Спрятал ладонь.
— Может, однажды все-таки
Чайник вскипел. Она достала две чашки, положила в каждую по ложке растворимого кофе и залила водой. Придвинув одну чашку Саиду, снова села.
— Я скажу тебе, что меня терзает.
Она отпила глоток, посмотрела на него.
— Меня терзает, что ты плохая мусульманка. Ты должна молиться, Шира. Каждый день. И пора начать вести себя как подобает мусульманской женщине.
Она слегка прищурилась:
— Мы слышим, как ты молишься. Каждое утро. Ты будишь Тахмину. Я не против, Халед, потому что знаю, насколько это для тебя важно. Но не смей указывать, что делать мне.
Саид раздраженно покачал головой.
— Зачем ты калечишь себя?
— У меня… — Он чуть было не повысил голос, но вовремя взял себя в руки. — У меня есть свои причины.
— Какие причины? Что за невыносимые мысли заставляют тебя делать такие вещи? Ненависть к себе?
— Да, ненависть.
— Кого же ты ненавидишь, Халед?
— Кого и ты — христиан, иудеев, всех неверных, отрицающих Аллаха и пророка.
— Во мне нет ненависти, Халед. Наоборот. Мухаммед говорил о мире и прощении. — Она внимательно смотрела ему в глаза, будто искала в них что-то. — Что ты не можешь простить, Халед?
Шира покачала головой и встала. Взяла газеты, которые лежали на столе, положила перед Саидом.
— Я принесла тебе газеты, — сказала она.
Каждое утро он разбирал заголовки при помощи норвежско-английского словаря, который дала ему Шира.
— К тому же я перевела ту заметку, что ты просил, — добавила она и положила перед ним лист бумаги.
Накануне вечером он распечатал эту заметку с новостного сайта Hegnar Online. Заголовок гласил: «В Норвегии открылась международная инкассовая фирма». На обороте листа Шира написала перевод на арабский. Впервые за все время поисков ему попалось в норвежской прессе упоминание о принце Ясире. Саид распечатал заметку и попросил Ширу перевести.
Шира достала хлеб, масло и сыр и начала готовить бутерброды, которые Тахмина возьмет с собой в детский сад. Она как раз закончила, успев еще и состряпать себе тарелку каши, как вдруг возглас Саида заставил ее обернуться.
Саид побледнел как полотно. Словно в трансе не мог оторвать глаз от перевода и только бормотал:
— Аллах! Так вот почему! — Он перевел взгляд на Ширу, которая застыла с кашей в руках. — Вот почему Аллах привел меня сюда, — сказал он и протянул к ней ладонь, покрытую волдырями. — Вот почему! Теперь все понятно!
26
— Добро
Саид опустил руку и принялся разглядывать человека, который стоял перед ним. Трехдневная щетина, одежда явно требует стирки. В нагрудном кармане рубашки торчат свернутые бумаги — розовые и желтые. Глаза из-под кустистых бровей смотрят с настороженным любопытством.
На большой площадке вокруг — два-три десятка подержанных автомобилей разных моделей и размеров, у каждого за лобовым стеклом плакатик «Продается». Возле машин стояли несколько хорошо одетых мужчин, курили, разговаривали и жестикулировали.
— Мои продавцы, — сказал Ахмед, показав на двух из них.
Саид был в потертых джинсах и теплой куртке.
— Давай за мной. — сказал Ахмед и пошел к бытовке, установленной на краю площадки, рядом с сетчатой металлической оградой.
Внутри обнаружился заваленный бумагами письменный стол, несколько металлических архивных шкафов и стол с четырьмя стульями, а на нем пепельница, пустые бутылки из-под колы, термос и смятая бумага от бутербродов.
Они сели на стулья. Ахмед, не скрывая любопытства, уставился на шрам, что тянулся по левой половине лица Саида, и на изуродованный нос.
— Авария? — спросил он.
— Да.
— Работа у тебя будет простая, — сказал Ахмед, смекнув, что у Саида нет ни малейшего желания обсуждать, что с ним произошло, и откинулся на спинку стула. — Машины, которые поступают к нам, надо вымыть снаружи и изнутри, отполировать, иногда сменить масло, покрышки, залить воду для стекол и все такое. Тебе каждый раз будут говорить, что именно надо сделать. Если работы чересчур много, я вызываю еще одного работника. А бывает, я сам и продавцы тоже пособляем. Ну как, согласен?
— Согласен, — ответил Саид, постукивая пальцами по столу.
Интересно, много ли Ахмеду известно? — подумал он. По крайней мере, его, наверно, предупредили, что он будет приходить и уходить по своему усмотрению. Саид вовсе не хотел торчать тут слишком долго, особенно в первые дни. Более того, думал смыться отсюда как можно скорее.
— Раньше с машинами работал?
Саид перестал барабанить.
— Да не особенно.
— Но свои-то машины имел?
— Конечно.
— Сам ими занимался?
Зачем он спрашивает? Неужели так заметно, что Саид родом из семьи, которая только ездит на своих машинах. Саид поднял брови.
— Думаю, я справлюсь.
— Я помогу тебе втянуться. Как правило, утром у нас тихо. Но через час или два может начаться запарка. Тогда придется тебе все делать самому.
Саид кивнул.
— Получать будешь пятьдесят крон в час. Работа физически тяжелая. И еще кое-что для ясности. Пока ты здесь, все разговоры со мной и с ребятами только о машинах. Никакой политики, никакой религии. Мы тут работаем. Понятно?