Царство небесное
Шрифт:
– Мне бы следовало вернуть вам плату за перевоз! – проворчал хозяин барки, когда час спустя они благополучно причалили к пристани в Дувре. – Эти твари вполне своротили бы мачту, а то и борта бы попортили. Был ведь случай, когда корабль затонул из-за того, что на нем вот так же взбесились лошади, ей Богу, был! Где вы взяли этого мальчишку, господин рыцарь? Ему же цены нет!
– Я тоже так думаю! – улыбнулся в ответ Эдгар и поманил к себе оруженосца: – Ну как, Ксавье, нравится тебе путешествовать?
– Очень! – совершенно искренне ответил мальчик. – Я люблю и охоту, и вообще жизнь в замке, но все это куда интереснее!
С этими словами он без раздумий отвязал своего и хозяйского
Дальнейшее путешествие обещало быть достаточно легким: от Дувра до Кентербери, где, по словам Луи, ожидали королевского посланника две благородные дамы, было не более сорока лье, значит, проделать этот путь можно было в один день.
Но Эдгар на этот раз уж слишком заспешил – ему не терпелось продолжить путь и достичь Мессины, а оттуда... Дальше мечты рисовали юноше лишь призрачные картины – он не представлял себе, как может сложиться его дальнейшая судьба, если он сумеет благополучно довезти королеву и принцессу до Сицилии. Так или иначе, взглянув на солнце, он решил, что раз полдень еще не наступил, можно отправляться немедленно, не устраиваясь на ночлег в Дувре.
И тут же путники столкнулись с препятствием, о котором Эдгар вначале не подумал. От портового города вели несколько дорог. Как узнать, которая ведет в Кентербери? Местные жители, к которым при выезде из Дувра стал обращаться кузнец, по-французски не говорили. Луи рассказывал другу, что все рыцари в Англии, а уж тем более приближенные к королевскому двору, знают французский язык, многие знают его даже лучше английского[15]. Но рыцари на дороге не попадались, а крестьянам или едущим по делам ремесленникам язык франков был совершенно незнаком. Правда, они, конечно, понимали слово «Кентербери» и тут же, с готовностью кивая головами, принимались объяснять, как туда проехать. Но из потока английских слов можно было лишь понять, что по дороге предстоит два-три раза свернуть. А куда? Кроме того, торговец, которого Эдгар остановил последним, разразившись длинной речью, еще и начал во всю размахивать руками, дополняя слова жестами, так что в конце концов совершенно запутал путников. Эдгар даже начал думать, что англичан напрасно считают более сдержанными, чем французов – до сих пор при нем так жестикулировали лишь выходцы из Прованса или Бургундии, да еще итальянцы, но им, наверное, сам Бог велел...
– Ладно, Ксавье, – вздохнул наконец лже-рыцарь, – поедем по солнцу. Направление я более или менее помню. Думаю, к ночи мы доберемся до Кентербери.
Однако они, видимо, все же сбились с пути. День клонился к закату, места, по которым путники проезжали, становились все безлюднее, и ничто не указывало на то, что они приближаются к большому городу.
– Делать нечего! – вздохнул Эдгар. – Придется остановиться на ночлег, а уж утром постараться вытянуть из этих любителей махать руками и посылать добрых людей неведомо куда, как нам добираться.
– Я не вижу никакого жилья, – оглядываясь, отозвался Ксавье. – Не то что постоялого двора, даже какой-нибудь лачуги не видно.
– Значит, нужно свернуть вон в ту рощу, что на скате холма. Посреди дороги ночевать небезопасно, а там деревья нас укроют, и мы по очереди поспим на своих плащах. К счастью, сейчас не холодно, небо ясное, значит, и ночь будет лунная, луна ведь едва-едва начала уменьшаться после полнолуния.
Путники въехали в тисовую рощицу, когда солнце уже зависло
– Святая Дева! – воскликнул Эдгар, не без дрожи поглядев вниз. – Да ведь еще пара шагов, и мы бы сломали себе шеи!
Обрыв оказался почти совершенно вертикальным, и высота его была не менее сотни туаз[16], так что падение с него действительно закончилось бы, скорее всего, гибелью обоих путников. Правда даже на такой крутизне росли, цепляясь корнями за каждый выступ земли, редкие кусты и небольшие деревца, но едва ли падающие успели бы уцепиться за эту чахлую поросль, да и могла ли она их удержать?
Меж тем вид, открывшийся с высоты, был достаточно живописен. Внизу открывалась долина, частью заросшая лесом, частью открытая, с редкими кущами кустов, с небольшими оврагами, с быстрой, неширокой речкой. Дальше вновь тянулся лес и начинался пригорок, а уже за ним, на самом горизонте, вырисовывались башни с острыми шпилями, и вились дымки над невидимыми крышами города.
– Вот он, Кентербери! – с досадой произнес Эдгар, на всякий случай заставив своего Брандиса сделать несколько шагов назад, подальше от страшной крутизны. – Это мы, выходит, свернули от него на восток и вон куда уехали! Придется вернуться к последней развилке дорог, а это часа четыре езды. Да еще потом день ехать до города. По прямой-то недалеко, но с этой стены не спуститься, по крайней мере, лошади точно не спустятся, даже если обрыв не везде так крут.
– Да и лес за долиной, – заметил благоразумный Ксавье. – Кто знает, можно ли через него ехать?
– Да нет, повернем, тут и обсуждать нечего! – досаде Эдгара не было предела: мечтать о великих подвигах и не суметь правильно найти дорогу в населенных местах (а ведь англичане лопотали что-то о том, что не надо сворачивать влево, но поворотов тут и до и после хватало, и левых, и правых!)... – А сейчас, малыш, нам придется прямо тут и заночевать, не то еще час, и станет темно.
В это время внизу, в долине, послышался звук рога, и оба юноши невольно подались вперед в своих седлах, понимая, что сейчас увидят чью-то охоту. И увидели, но только охоту совершенно необычную. Из густых зарослей отдаленного леса выскочил крупный олень и изо всех сил помчался через прогалину к реке, за которой темнела небольшая рощица. Должно быть, зверь рассчитывал пересечь реку и успеть исчезнуть среди деревьев, покуда его преследователи минуют быстрый поток. К удивлению смотревших сверху путешественников, за оленем не устремились в погоню собаки. Из леса показался всадник, но всего один. Именно он и трубил в рог, как подобает охотнику, загоняющему дичь, но только то был не призыв к остальным охотникам, потому что остальных не было. Всадник трубил для самого себя, то ли из озорства, то ли следуя традиции, хотя в ней на сей раз не было никакого прока. Он тут же и оставил рог, прицепив его к поясу, и взялся за лук.
– Смотри-ка, Ксавье! – вскричал Эдгар, сильно удивленный происходящим: чего-чего, а охот он перевидал в жизни немало, будучи сыном самого знаменитого в окрестностях Лиона охотника. – Смотри-ка, вот это лук! Большущий и тяжелый, как копье... Говорят, с такими луками норманны высадились в Ирландии[17]. Их делают из вяза. Стрела такого лука может пробить толстую доску, самую крепкую кольчугу и даже щит! Но стрелять из него на скаку... Это ведь тебе не арбалет! Силищу-то какую иметь надо... И как держаться в седле! А этот охотник, кажется, еще и не молод – мне отсюда видно, как его голова блестит серебром, точно начищенная монета...