Царствование императора Николая II
Шрифт:
К моменту открытия Думы было избрано около 450 депутатов. 114 Из них было почти двести полуграмотных крестьян и почти столько же людей с высшим образованием: Дума состояла из интеллигенции и крестьянства. Крайние партии бойкотировали выборы, и поэтому с.-р. и с.-д. в ней представлены не были. 115 Но свыше ста депутатов считали себя «левей к.-д.» и образовали «трудовую группу». Особняком стояли депутаты западного края с «польским коло» во главе. Правых и умеренных оказалось всего три-четыре десятка, причем только несколько умеренных (М.
114
За время работ Думы прибыли еще новые депутаты с Кавказа и из Азиатской России. Партийный состав до конца оставался несколько расплывчатым. В Думе были около 170 к.-д., 100 трудовиков, 15 с.-д., 70 «автономистов» (поляки, литовцы и т. л.), 30 умеренных и правых (26 из них в июне вошли в группу «мирного обновления») и 100 беспартийных, почти исключительно крестьян.
115
В конце апреля съезд с.-д. отменил бойкот, и несколько рабочих образовали в Думе группу с.-д., которая затем пополнилась грузинскими депутатами с Кавказа.
Избранные против правительства, депутаты считали себя выразителями воли народа, которым по праву должна была бы принадлежать власть. Они исходили не из существующих законов, а из собственных программ, из своего «расширительного толкования» манифеста 17 октября. Они шли на борьбу. Террористические акты представлялись большинству из них выражением законного народного возмущения, а ответные правительственные репрессии - недопустимым насилием.
27 апреля было солнечным весенним днем. Государь, всю зиму не покидавший Царского Села, где он под бдительной охраной Д. Ф. Трепова находился в относительной безопасности, прибыл с утра в Петербург на императорской яхте; он посетил Петропавловскую крепость и долго молился у гробницы своего отца.
В Георгиевском зале Зимнего дворца был воздвигнут трон с красным и золотым балдахином; на нем покоилась императорская горностаевая порфира. Вдоль белых с позолотою стен были отведены места для членов законодательных палат - справа для Гос. совета - разделенные широким проходом. На эстраде Гос. совета разместились также высшие сановники в шитых золотом и усеянных орденами придворных и военных мундирах. Члены Думы стали собираться несколько позже; большинство было в сюртуках или крестьянских одеждах.
Высочайший выход начался с отдаленных звуков национального гимна. В зал вошли скороходы в старинных одеяниях; за ними высшие сановники несли государственные регалии, привезенные из Москвы: государственное знамя, государственный меч, скипетр, державу и бриллиантами сверкающую царскую корону. Затем шли: государь в мундире Преображенского полка; обе государыни в белых сарафанах и жемчужных кокошниках; великие князья и княгини; придворные чины; шествие замыкали фрейлины в русских костюмах и военная свита государя.
После молебствия государь один прошел к трону, «неторопливо поднялся на ступени; повернулся лицом к присутствующим и торжественно, подчеркивая медлительностью движения значение совершающегося, воссел на трон. С полминуты Он сидел неподвижно в молчании, слегка облокотившись на левую ручку кресла. Зала замерла в ожидании»… 116
Министр двора подал государю лист бумаги. Государь, облаченный в порфиру, поднялся с трона и произнес свое приветственное слово:
116
Впечатления
«Всевышним Промыслом врученное Мне попечение о благе отечества побудило Меня призвать к содействию в законодательной работе выборных от народа.
С пламенной верой в светлое будущее России Я приветствую в лице вашем тех лучших людей, которых Я повелел возлюбленным Моим подданным выбрать от себя.
Трудная и сложная работа предстоит вам. Верю, что любовь к Родине и горячее желание послужить ей воодушевят и сплотят вас.
Я же буду охранять непоколебимыми установления, Мною дарованные, с твердой уверенностью, что вы отдадите все свои силы на самоотверженное служение отечеству для выяснения нужд столь близкого Моему сердцу крестьянства, просвещение народа и развитие его благосостояния, памятуя, что для духовного величия и благоденствия государства необходима не одна свобода - необходим порядок на основе права.
Да исполнятся горячие Мои желания видеть народ Мой счастливым и передать Сыну Моему в наследие государство крепкое, благоустроенное и просвещенное.
Господь да благословит труды, предстоящие Мне в единении с Государственным Советом и Государственной Думой, и да знаменуется день сей отныне днем обновления нравственного облика земли Русской, днем возрождения ее лучших сил.
Приступите с благоговением к работе, на которую Я вас призвал, и оправдайте достойно доверие Царя и народа. Бог в помощь Мне и вам».
Слово государя произвело сильное впечатление. «Чем дольше Он читал, - пишет в своем дневнике в. к. Константин Константинович, - тем сильнее овладевало мною волнение; слезы лились из глаз. Слова речи были так хороши, так правдивы и звучали так искренне, что ничего нельзя было добавить или убавить».
«Хорошо написанная, - вспоминал потом о речи к.-д. лидер Ф. И. Родичев, - она была еще лучше произнесена, с правильными ударениями, с полным пониманием каждой фразы, ясно и искренне… Речь безусловно понравилась…» («Государь - настоящий оратор», - говорил председатель 1-й Думы С. А. Муромцев, добавляя: «у него отлично поставлен голос…»)
Когда государь кончил, зазвучало «ура» - не только на правой, но и на левой стороне зала, хотя и менее громкое среди членов Думы. Покидая дворец, они еще находились под обаянием величия и красоты императорской России, которая многим из них предстала впервые.
Но выйдя из дворца, члены Думы сразу же попали в другой мир, более близкий им и знакомый. Толпы интеллигенции и рабочих, покрывавшие берега Невы, кричали депутатам с мостов и с набережных: «Амнистия! амнистия!». Когда пароход с депутатами проходил мимо большой тюрьмы «Крестов» на Выборгской стороне, из окон всех камер им махали платками арестанты; на пути от пристани до Таврического дворца стояли живые шпалеры толпы, приветствовавшей их теми же криками об амнистии.
На молебне в Таврическом дворце поэтому присутствовали далеко не все депутаты; многие тут же начали обсуждать, как следует выразить «требование народа». «Обычно спокойные люди бегали, размахивали руками», - отмечает член Думы М. М. Винавер.
Товарищ председателя Гос. совета Э. В. Фриш взошел на трибуну и, открыв заседание, сказал краткое приветственное слово. Затем произведены были выборы председателя: почти единогласно избран был московский депутат С. А. Муромцев, профессор римского права, к.-д. Заняв председательское место, он вне всякой очереди предоставил слово И. И. Петрункевичу, который произнес короткую речь об амнистии: «Долг чести, долг совести требует, чтобы первое свободное слово, сказанное с этой трибуны, было посвящено тем, кто свою жизнь и свободу пожертвовал делу завоевания русских политических свобод… Свободная Россия требует освобождения всех, кто пострадал за свободу».