Casual
Шрифт:
Я молила бога вернуть мне Сержа. Пусть со Светланой. С ребенком. С двойней, с тройней, с любовником-гомосексуалистом, с… Все равно. Лишь бы он был. И иногда, хотя бы раз в год, дарил мне один день своей жизни — например, на Восьмое марта, — и я бы проводила этот день, крепко его обняв и не отпуская никуда-никуда.
И дышала бы его запахом. И умирала — один раз в год — от счастья.
Я машинально достала с полки какие-то вещи. Оделась. Если бы меня спросили, во что, я не смогла бы
Взяла с сиденья «осу» и положила в сумку.
Выехала со двора и включила дворники. Выключила.
Слезы застилали глаза, я вытирала их руками, держала руль, вытирала снова.
Я хотела быть маленькой девочкой. Я хотела к маме. Господи, как же я не хотела никуда ехать! Я устала. Скорее бы кончился этот кошмар!
Я останавливалась на светофорах, не замечая их. Я привычно обгоняла машины, даже не удосуживалась взглянуть на зеркала.
Я лила горькие слезы, и прохожие с интересом разглядывали меня через окно. А я разглядывала их — нет ли среди них краснощекого лица с белобрысым ежиком. Тогда эта пытка закончилась бы скорее.
Я свернула во двор Светланы в состоянии, близком к помешательству.
У ее подъезда стояла «скорая» и два милицейских газика.
Я поднялась наверх, не смея поверить в свое предчувствие.
В квартире были люди, в основном в форме или в белых халатах. На том месте, где стояла раньше Машкина кроватка, вернее — Сережина, белым мелом по ковролину был очерчен человеческий силуэт в причудливой позе. Неподалеку от него — сгустки томатной пасты, как в рекламе «Балтимор». Кровь, конечно.
— Кого убили? — спросила я всех сразу, и все сразу обернулись ко мне.
У меня попросили документы.
— Кого убили? — настойчиво повторила я.
— Судя по правам — Молчалин Владимир. А вы ему кем приходитесь?
— Жена. — Я начала рыдать в голос. Мне дали воды.
Я всхлипывала и завывала. Но мне становилось легче.
Я совершенно не беспокоилась о том, как выгляжу.
Эта была истерика. Я понимала это, но остановиться не могла.
Какая— то женщина в форме, с отвратительным цветом волос, успокаивала меня. Она гладила меня по спине, а я плакала, обнявшись с ней.
— Все образуется, — говорила она устало, — время лечит, поверь мне. У тебя все еще будет хорошо.
Я слушала ее и постепенно успокаивалась.
— Тебе есть куда поехать? — спросила она. Я кивнула.
— Ты езжай. А мы тебя потом вызовем, ладно? Через несколько дней.
— Ладно, — послушно согласилась я. Зазвонил мой мобильный.
— Ответь, — посоветовала мне женщина, — тебе лучше сейчас не оставаться одной.
— Алле. — Мой голос прозвучал глухо и равнодушно.
Это был Вадим.
— Где ты? — спросил он настороженно.
— На
Я кивнула женщине в форме и вышла вместе с телефоном.
— Какого черта ты там делаешь? — закричал он на меня, пожалуй, первый раз в жизни.
В отличие от него, я не стала бросать трубку.
— Тебя кто-нибудь видел? — спросил он через минуту своим обычным тоном.
— Да. Все, — ответила я немного капризно. За меня так давно никто не переживал, что я специально дразнила его.
— Давай пообедаем вместе? Нам надо поговорить.
Я согласилась. Через два часа на «Веранде».
Мы ели тартар из тунца и лосося. Потом я заказала бефстроганов с картофельным пюре. На десерт у меня был торт «Наполеон», который пекла то ли мама, то ли домработница одного из бывших учредителей «Дачи».
— А кто его убил? — спросила я Вадима. Он пожал плечами.
— Убийца. — Таким тоном, словно ответил на вопрос: «Сколько будет дважды два?»
Я внимательно посмотрела на него и промолчала. Конечно, Вадим мне ничего не расскажет. Ну и хорошо.
— Я не предполагал, что ты можешь оказаться там в такую рань.
— Я сказала, что я его жена. Он удивленно поднял брови.
— Не знаю, — я улыбнулась, — так получилось.
— Они будут тебя искать. Я, конечно, все улажу, но мне нужно время.
— О, боже! Опять? — Я чуть не подавилась картофельным пюре.
— Тебе лучше уехать. На месяц, на два…
— Какой ужас! — проговорила я потому, что подобные сцены видела в кино не однажды: «Вам необходимо покинуть город в течение двадцати четырех часов…»
Лично я никакого ужаса не испытала. Я позвонила в ЧОП, пока Вадим разговаривал с какими-то своими знакомыми.
— Снимай охрану! — весело объявила я.
— Поймали?
Я что— то пробормотала и повесила трубку.
— У тебя деньги есть? — поинтересовался Вадим.
— Есть.
— Позвони Дудиной. Сегодня пятница, не позже понедельника тебе надо улететь.
Дудина занималась организацией отпусков для всего Рублево-Успенского шоссе.
— Ты уверен, Вадим? — заныла я. Он ласково улыбнулся.
— Если будет совсем скучно — позвони, прилечу тебя развлекать.
Дудина сказала, что в выходные поставить визу нереально, а без визы улететь можно только на острова. Или в Турцию.
Я вспомнила про турецких аниматоров и отказалась.
— А в понедельник? Можно ведь утром поставить визу?
— В Европу — нет. Дорогая, это просто невозможно. Дай мне хотя бы три дня.
— Наташа, мне надо улететь в понедельник. Чтоб было тепло и самолет первым классом.
— Только это? Больше никаких условий? Я пожала плечами.