CCP
Шрифт:
– Бабку там, в селе, видали, которая возле столовой живет? – продолжил разговор Большой.
– Видели. Она всегда на завалинке возле дома сидит, – ответил за всех Виктор.
– Во-о-т. У неё вчера хотел диалект взять. Знаете что сказала? « Молод ты ещё, сынок, у меня диалехты брать!» Ба-а…
Он любил добрую шутку
Раздавшийся в ответ хохот заставил
– Ара, эли кяжа есэм (Эй, я снова рыжий?!)?! – возмутился последний.
– Че, кяж – джан (Нет, рыжий, дорогой), я не тебя имею в виду, – отмёл подозрения Большой, переведя тяжёлый взгляд на Сурена, который все ещё зажимал нос двумя пальцами. – Что, амбре не нравится, да-а? – спросил Большой, чьи ноги, как известно, летом воняли гораздо сильнее, чем в другие времена года. – У вас в Кировобаде ни у кого не воняют, да-а?
Сурен в ответ лишь хихикнул в сторону.
– Суро, Суро, халя ми ачка пхаги! – вдруг попросил Большой. – Серьёзно, закрой один глаз!
Сурен нехотя исполнил просьбу соратника, слегка прикрыв левое веко, но по-прежнему зажимая нос двумя пальцами.
– Кяж, наи, наи, мэр Сурон точно циклопи нмана (Рыжий, смотри, наш Сурик точно циклоп)! – толкнул в бок примостившегося рядом Цукера Большой, разражаясь ржанием, от которого, вероятно, разом проснулись все кироваканские младенцы.
К хохоту присоединились и остальные, разумеется, за исключением Сурена.
– Ова циклоп (Кто циклоп?!)?! – заорал он, набычив мощную борцовскую шею и угрожающе сжав кулаки.
Несмотря на почти двукратное превосходство в росте, Большой, резво вскочив на ноги и, не надевая шлепанцев, проворно выскочил в коридор, чудом избежав мести маленького борца-классика.
Проворство его было легко объяснимо житейским опытом, а точнее – одной из легенд, вошедшей в золотой фонд ССР.
В первом семестре на одном из первых занятий по физкультуре Большой, быстрее других переодевшись в модный спортивный костюм, стал прохаживаться по борцовскому ковру с видом по меньшей мере чемпиона республики по коху, грозно и вызывающе оглядывая соратников с высоты своего роста (194 см).
Миролюбивый Виктор уставился на мощную фигуру «чемпиона» не без душевного трепета.
Долговязый и тощий, словно баскетболист, побежденный энурезом, Цукер глядел с удивлением, смешанным со страданием.
На лице крепыша Сурена трудно было что-то прочесть.
Ну, а Арег воззрился на Большого, усмехаясь в усы.
– Что, есть
Арег, не удостоив противника ответа , шагнул на ковер.
– А-а-а!– страшно протянул Большой, сделав большой шаг навстречу.
Спустя всего несколько мгновений всё то же: -А-а-а…, он испустил, лёжа на лопатках…
– А-а-а?! – в один голос воскликнули внимательно наблюдавшие за поединком соратники.
– Один раз не в счёт!– взял «фору» «душа». – Давай ещё!
И вновь очень скоро Арег припечатал его лопатками к ковру.
В пылу борьбы и обуреваемый жаждой реванша Большой без долгих раздумий выбрал в качестве жертвы самого маленького соратника, кудрявого Сурена:– Эй, ты, иди сюда!
Сурен скромно ступил на поле брани и тут случилось удивительное: большое, почти стокилограммовое тело Большого вдруг взлетело и, задёргав в воздухе ногами, плюхнулось на ковер, будто куль с мукой.
– Эс инч грамотни «мельница» эс арел, тха– джан (Какую ты грамотную «мельницу» провёл, парень)!– послышался в наступившей вдруг тишине откуда-то сбоку голос препода. –Ереви парапелес (Наверное, занимался?)?
– Да, занимался,– потупив очи долу, негромко ответил Сурен.
– Раньше надо было говорить, грязни животни!– пришел в себя, присев в партер Большой, изумлённо уставясь на соратника.
– А ты не спрашивал,– все столь же скромно ответствовал борец-классик.
Горох уже варится
Арег с Виктором, между тем, успели перехватить устремившегося было вдогонку Сурена, успокаивая его и усаживая его обратно на личную кровать.
– Кто циклоп?! Я циклоп?! – все ещё кипятился Сурен.
– Сурик, успокойся, это он циклоп,– позевывая, предположил Арег.
– Ареша, сыграй что-нибудь, – уже почти миролюбиво попросил Сурен.
Через мгновение снятая со стены гитара успокаивала растревоженную душу эсэсэровца.
– Тише, люди, ради Бога, тише
Голуби целуются на крыше,
Вот она сама любовь ликует,
Голубок с голубкою воркуют …
– Ну, и кто пойдёт? – испортил песню далеким от сантиментов, деловым тоном Цукер.
– Большой уже не пойдёт,– отрезюмировал ростовчанин.