Цеховик. Книга 10. За горизонт!

Ромов Дмитрий

– Конечно центр. Это же дом композиторов на Готвальда! Представляете? Вот тут, рукой подать. Пятнадцать минут пешком от Викочки. А какой там вид! Закачаешься. Вся Москва на ладони. Лепота! Соседи говно, но вы поймите, это ничего, дом - крепость. Толщина стен три метра. Звукоизоляция по последнему слову! Ничего не слышно. И что вам эти соседи? Пусть они пилят гаммы и кантаты. Зато самый центр, практически новый дом, четыре комнаты и вы племянник Розы. Вы еврей?

– Нет, - улыбаюсь я.

– По папе, племянник по Розочкиному

папе. Ему уже всё равно, а вам польза.

– Там троллейбусы, вечный шум, - говорит Галя.

– Я вас умоляю! Честное слово!

Мы ещё торгуемся какое-то время и останавливаемся на двадцати тысячах. Правда, пока это ничего не значит. И даже согласие председателя кооператива ещё ничего не гарантирует, но Галя обещает похлопотать. Ну и назавтра мы намечаем осмотр.

Вскоре все начинают собираться на ужин.

– Может, не поедем?
– шепчет мне Наташка.
– Ты хочешь есть? Я блинов натрескалась, а тебя у нас можем покормить.

– Не поедем, - соглашаюсь я.
– Лучше побудем вдвоём, да?

Она радостно кивает.

– Так, - командует Галина.
– Все едем в ЦДЛ! У нас каминный зал и на всех выписаны приглашения на литературные чтения.

– Обожаю литературу!
– радуется Март Цеткин.

– Галя, извини, - говорю я, - но мы не поедем.

Она сначала злится, но потом отвлекается на кого-то другого, и мы благополучно смываемся.

– Ну, - смеётся Наташка, - закажем мой портрет в натуральную величину?

– Можно, - соглашаюсь я.
– И в натуральном виде.

– Ты что, - шепчет она, - хочешь, чтобы я разделась перед этим сатиром?

– Художник не человек, - смеюсь я.
– Он функция.

– Серьёзно? Ты этого хочешь? Нет, если ты хочешь, я конечно… хотя… хотя, наверное, всё-таки нет. Нет, Егор. Чтобы ты потом всем этот портрет показывал?

– Да, буду хвастать перед друзьями. Смотрите мол, какая у меня жена красотка.

Она смеётся и хлопает по колену.

– Нет, лучше пусть он твой портрет напишет в виде Геракла.

Мы подъезжаем к гостинице. Заходим в фойе и идём к лифтам.

– Егор Андреевич, - подбегает к нам парнишка из охраны.
– Там Цвет с Фериком, просили вас наверх подняться.

– Ты что дежурил здесь что ли?
– удивляюсь я.

– Да, меня послали дожидаться, когда вы придёте, чтобы сразу сообщить.

– Понятно. Ну, иди, скажи, сейчас буду.

Я завожу Наташку в номер. Семён тоже остаётся у себя, а мы с Саней поднимаемся в казино. Заходим в зал и сразу налетаем на Ферика. Он стоит перед дверью и ждёт, когда я приду. Выглядит он не очень. Взволнованный и даже… испуганный. И похожий на старика.

– Что такое?
– спрашиваю его я.

– Айгюль… - тихо отвечает он.

– Что?

– Айгюль пропала…

6. Ферик в бешенстве

– Когда пропала? – спрашиваю я. –

И что вообще значит «пропала»? Я её часа три назад видел.

– Где? – подаётся ко мне Ферик.

– У себя в номере.

Он хлопает глазами.

– То есть?

– Не знаю, как иначе сказать. Меня не было, я уходил по делам, а когда вернулся она была у меня в номере. Её Наталья пустила.

– Какая Наталья?

– Невеста его, – хмурится Цвет. – Давайте, вон туда отойдём.

Мы отходим в дальний закуток за стойкой.

– То есть, Айгюль нету около трёх часов, я правильно понимаю? – уточняю я.

– Трёх так трёх, – нервозно отвечает Ферик. – Какая разница! Чем раньше начать искать, тем выше шанс найти её живой.

– Так может, она вообще никуда не пропадала? – хмурится Цвет. – Может, она по магазинам шляется. Или в кино пошла, к примеру. Я думал, её уже трое суток нет, а тут три часа всего. Мало ли где она быть может? В ресторане с подружкой…

– С какой подружкой! – взрывается Фархад Шарафович. – Нет. Я её знаю. Просто так бы она не стала скрываться.

– Она очень расстроена была, – говорю я.

– Что значит скрываться-то? – гнёт своё Цвет. – Позвони ей, может, уже дома.

– Во-первых, – сердито отвечает Ферик, – мы должны были ехать на ужин. Мы договорились, понимаешь? Нам дела обсудить надо было. Она не пришла и в кабак не приехала, я узнавал. Во-вторых, я приехал к ней домой, а у неё дверь открыта. Дверь открыта, а дома её нет.

А вот это уже тревожный фактик.

– А внутри как? – спрашивает Цвет.

– Ну… не знаю. Бардак, но так чтобы перерыто всё или какой-то разгром, такого нет.

– И что ты предлагаешь?

– Это Лимончик, сто процентов, я чую, – рычит растревоженный дядя. – Сука! Мстит за Зуру и Пермяка.

– Зачем ему сейчас-то мстить, если он хочет на сходе с нами разделаться? – пожимает плечами Цвет.

– Закрой рот! – набрасывается на него Ферик. – Закрой рот! Мстит, чтобы сделать мне больно, а сход, чтобы нас с тобой сбросить и обобрать! Ты не знаешь эту тварь!

– А Джемо где? – спрашиваю я. – Он же для вас разобрался с этими утырками и заслужил, как я понимаю, прощение. Надо его привлечь.

– Он улетел сегодня в Сочи.

– Невовремя. Как чувствовал, что понадобится… Звоните, Фархад Шарафович, что ещё делать-то?

– Кому звонить? – удивляется Цвет. – В бюро находок?

– Дедушке Назару, кому ещё, – качаю я головой. – Или вы желаете сразу начать ковровую бомбардировку? Без переговоров? Но сначала ей домой надо позвонить.

Если честно, мне не по себе. С одной стороны, мало ли где она может быть, тем более в таком настроении. Может, действительно, бродит по магазинам и скупает всё подряд. Я тоже хорош, нисколько не поддержал, не подбодрил, с тортом своим… А, с другой стороны, Лимончик та ещё мразь, насколько мне известно, и он взбешён убийством своих наперсников.