Цеховик. Книга 15. Надо – значит надо!

Ромов Дмитрий

– Пожалуй…

– Значит, первым пунктом мы должны отправить на заслуженный отдых товарища Трапезникова Сергея Павловича, а на его место рекомендовать, и не просто рекомендовать, а настоятельно рекомендовать и утвердить на этой должности Вадима Андреевича Медведева, ректора, между прочим, академии общественных наук при ЦК КПСС.

Гурко молчит, слушает внимательно, но никаких эмоций не выказывает.

– Едем дальше, – продолжаю я. – Реализовать этот пункт нам нужно как можно скорее. Ну не тянет Трапезников, учёные жалуются,

технологическое отставание увеличивается. Надо же что-то делать, правильно?

– Возможно, – хмурится он. – Думаю, это не слишком сложно будет, тем более, он действительно человек невежественный, и его дважды прокатывали на выборах в член-коры Академии наук. Но генсек ему покровительствует. Говорят, в молодости Трапезников выпал из машины, за рулём которой сидел Леонид Ильич. Побился вроде сильно, вот генеральный и страдает чувством вины с тех пор.

– Главное, Марк Борисович, правильно это дело подать. По моим данным в феврале Суслов выйдет в отставку и Леонид Ильич тоже попытается в очередной раз соскочить с несущегося поезда.

– Чего-чего? Он же сейчас в отставку собирается.

– Никто не даст, кому сейчас нужен Романов в генсеках, посудите сами.

– Сейчас нет, а в феврале…

– А до февраля от Романова камня на камне не останется. Поверьте. Но здесь у нас будет два варианта. Смотрите, вариант первый. Брежнев уходит в отставку и Суслов тоже. Андропова вы делаете генеральным.

– Я?!

– Да, с вашими умениями только вы и сможете. На место Суслова идёт Горбач, а вы становитесь заведующим общим отделом и секретарём. У вас большой аппаратный вес и эта должность станет вашей по праву. На место Горбача мы возьмём кого?

– Медунова.

– Согласен, – улыбаюсь я. – Давайте Медунова. Но это ещё не всё. Тут же под шумок выпинываем Кириленко.

– Ему Брежнев обещал, что его не выпнут, – качает головой Гурко.

– О чём вы говорите, в этом варианте Брежнев и сам уходит. Да и, в любом случае, вспомните, как Кириленко читал на съезде список кандидатов в президиум. Он же ни одной фамилии правильно не назвал. Люди со смеху падали. На покой ему пора, на покой. Как это возможно, что место, по сути третьего человека в ЦК занимает тот, у кого неутешительный диагноз налицо. Скажете ему спасибо и посадите на его место…

– Долгих?

– Нет-нет-нет, Долгих технарь, он отличный спец, но он и так секретарь и он вполне на своём месте. Мы с вами посадим Вадима Андреевича Медведева. Я бы его в идеологи сразу двинул, но это, наверное, будет сложно. Как вам план?

– А второй вариант? Ты сказал, что вариантов два.

– Во втором варианте Брежнев не уходит. В этом случае всё остаётся, почти как и в первом. Только Андропов идёт на идеологию, а Горбач остаётся там, где и сидит. И Медунов, соответственно, остаётся в Краснодаре.

– Медунов, вообще-то на тебя рассчитывает. Думает, ты ему поможешь.

– При таких раскладах он может стать

секретарём только если вы не захотите, понимаете? Либо как я уже сказал.

– Да, ты прав, – задумчиво трёт лоб Гурко. – Но всё это очень и очень смело. И возможно только если генсеком не станет Романов. А при нём расклады будут уже совершенно другими.

– Романова не выберут, – улыбаюсь я, – можем пари заключить. Но смотрите, до февраля, я буду находиться в тени, отсвечивать не стану, планирую заниматься исключительно делами «Факела». А вы, кстати, Капитонова в оборот возьмите, он же кадрами ведает, хорошо бы, чтобы все эти элементы плана выходили наружу через него. Он шефа вашего побаивается, да и вообще, думаю, вы бы смогли им манипулировать.

– Да, с Капитоновым у меня нормально взаимоотношения развиваются.

– Одна просьба, Марк Борисович. Держите меня в курсе всего, пожалуйста. Я слишком часто здесь появляться не буду в ближайшее время, так что вы меня не забывайте.

Интересно, будет ли он метить на более высокую позицию? Пока промолчал и, вроде, предложенным местом остался доволен, и против Медведева не возражал, но кто знает, что будет дальше. Сейчас очень многое будет зависеть от Суслова. Вернее, от продолжительности его жизни.

– Ну что, я пойду к Андропову?

– Давай, – озадаченно отвечает Гурко, и я представляю, как он раскладывает пасьянс, но вместо игральных карт перед ним лежат фотографии членов и кандидатов в члены политбюро.

– Разрешите, Юрий Владимирович?

– Заходи, – кивает он.

Я иду по большому, внушающему уважение кабинету. Я тут уже бывал, ещё в бытность Черненко. Светлые деревянные панели, длинный стол, мягкий ковёр, графин с водой, лампа с зелёным абажуром, как у Ленина. Строгая советская роскошь, призванная вызывать дрожь у всякого, попавшего сюда.

Андропов показывает на стул у приставного стола, и я послушно присаживаюсь.

– Егор, ты с ума сошёл? Зачем поссорился с Леонидом Ильичом.

– Я в принципе не планировал, – пожимаю я плечами. – Под горячую руку попал.

– А что ты ему сказал?

– Сказал, что Романов приведёт нас в тупик и не сможет провести нужные нам реформы.

Андропов снимает очки и внимательно на меня смотрит.

– Ты что про НЭП говорил и про частную собственность? – спрашивает он после паузы.

– Нет, конечно. До этого не дошло. Да и… зачем…

Повисает тишина. Я рассматриваю белые присборенные, как в театре шторы.

– Я думаю, тебе надо не мелькать и отсидеться, не высовываясь.

– Я тоже так думаю, – киваю я. – Да, я и не против. У меня дел с «Факелом» столько, что в шапку не соберёшь. Помотаюсь по командировкам в ближайшие пять месяцев. Это организации на пользу пойдёт.

– Почему пять?

– Так в конце января, думаю, начнутся перемены. Вы же не передумали, Юрий Владимирович?