Цеховик. Книга 3. Вершина мира

Ромов Дмитрий

– Ты давай, Штирлиц, сомнения свои пока подальше прибери. Немедленно мчись на Старую площадь. Здание восемь дробь пять, третий подъезд. Пропуска на вас готовы. Скажете фамилии. Вам нужно к Гурко Марку Борисовичу. Запомнил?

Я молчу.

– Давай, – наседает Злобин, – лети быстро, а то он ждать не будет. И тогда дело твоё накроется одной штукой.

– Менты за нами охотятся?

– Нет, никому вы не нужны больше.

Несколько секунд я размышляю и решаю сделать, как он сказал. Всё-таки это ЦК КПСС, вряд ли там нас будут хватать

на глазах у резидентов всех разведок мира. На подступах, конечно, могут, но… Но я решаю рискнуть.

Марк Борисович оказывается поджарым мужчиной лет пятидесяти. Аккуратный, подтянутый, доброжелательный. Образец аппаратчика. Он заместитель заведующего отделом. Наш земляк, имеющий обширные связи в родном городе и немалые в Москве.

Мы повторяем всю историю, рассказанную до этого Злобину. У Гурко уже находятся копии всех документов и он просматривает их, слушая нас с Лидой. В основном, меня, конечно. Лида просто отвечает на его вопросы.

– Ну, что же, – кивает он. – Всё понятно. Надо было, конечно, через Захарьина решать.

– Через Ефима Прохоровича? – удивляюсь я.

– Разумеется, – кивает Гурко. – Очень осведомлённый и уважаемый партиец. Он, кстати, неплохо отзывался о тебе. Мы разговаривали сегодня. Так что навести его, когда вернёшься. Если бы всё изначально пошло по партийной линии, проще было бы принимать решения. А так некоторые товарищи, которые нам совсем не товарищи, будут пытаться представить всё дело, как грызню ведомств. Соображаешь?

Я киваю.

– Правда, – продолжает он, я так понял, Юрий Владимирович лично настроен против Каховского. А это большое дело, да?

Он поджимает губы и о чём-то размышляет, переводя взгляд с Лиды на меня и обратно.

– А вы просто спецназовцы, да? – вдруг улыбается Гурко. – Голубые береты. Как вы сбежали-то? Это ж вообще нонсенс. Прям-таки пощёчина кое-кому.

Он, не сдержавшись, начинает смеяться.

– А как так получилось вообще, что они нас взяли? – спрашиваю я.

– Так Каховский же с Троекуровым тоже на месте не сидели, – отвечает Гурко.

– А они как узнали? Всё же шито-крыто было.

– Артюшкин ваш, похоже, правду матку рубанул. Он, конечно, молодец, принципиальный, но в милиции ему больше не работать. Да и вам Лидия Фёдоровна, возможно, придётся что-то другое подыскать. Ну, с этим мы поможем. Не беспокойтесь.

Да, Лидку я втянул по самые уши, но у меня на неё имеются планы. В профессиональной плоскости. Так что, если она из ментовки вылетит, я знаю, что с ней делать. Хотя, если не вылетит, даже ещё лучше будет. Посмотрим, в общем.

– Ладно. Езжайте в гостиницу и ждите звонка. Вы голодные?

– Да, – киваю я. – Ну, это мы решим.

– Не надо ничего решать. Зайдёте сейчас в нашу столовую. Там уже всё давно решено.

Он усмехается и нажимает кнопку селектора.

– Слушаю, Марк Борисович, – отвечает секретарша.

– Наташенька, выпишите, пожалуйста товарищам спецпропуска

в столовую, – говорит он и продолжает уже для нас. – Столовая здесь, рядом. Выйдете из подъезда, повернёте направо и сразу за церковью увидите трёхэтажное здание. Это она и есть. Перекусите и поедете в гостиницу. Я позвоню. Может, и ночью даже. Так что ждите.

Мы прощаемся и уходим. Поворачиваем направо, идём мимо Троицкой церкви и заходим в святилище вкусной и здоровой пищи. Предъявляем пропуска и попадаем в просторный вестибюль. Идём мимо газетного киоска и касс. Раздеваемся в гардеробе и по красивой лестнице поднимаемся в общий зал.

Народу мало и мы садимся за небольшой столик. Поскольку я очень голоден, то набираю всего и побольше. Беру салат с крабами за тридцать копеек, икру паюсную за семьдесят шесть и спинку осётра с огурцом за сорок пять, а ещё порцию сливочного масла за четыре копейки. Это закуски.

На первое – суп картофельный с осетриной за двадцать восемь копеек, а на второе – котлеты полтавские с картофельным пюре за сорок три. Кофе чёрный – восемь копеек, два кусочка хлеба по копейке. Итого получается два рубля, тридцать шесть копеек. У Лиды выходит всего рубль шестьдесят.

Отобедав или уже практически отужинав, мы спускаемся в метро и через двадцать минут заходим в мой номер, и тут же раздаётся телефонный звонок.

– Алло, – говорю я, сняв трубку.

– Егор, это Гурко, – торопливо бросает Марк Борисович. – Вы нужны здесь. Срочно приезжайте!

2. Колобок, колобок, я тебя съем

– Машину за вами я уже послал – продолжает Гурко. – Быстро выходите вниз и ждите водителя у стойки регистрации. Он зайдёт. Смотрите у меня, чтоб прилично выглядели.

Да вроде ж мы и так прилично. Я в костюме, Лида в форме. Не успев отдохнуть, спускаемся вниз.

– Егор! – сетует Лида. – Мало того, что у меня из-за тебя вся жизнь наперекосяк пошла, так ещё и покоя никакого. Все ноги сбила. Дома, между прочим, уже десять вечера. Порядочные девушки спать ложатся, а не по ЦК КПСС носятся, не говоря уже обо всём остальном.

– Терпи, мать, и Родина тебя не забудет. Ну, и я тоже. Поступлю, как полагается поступать с порядочной девушкой, если ты не против. Ты видела, как на тебя этот Гурко смотрел. Думаю, сейчас предложит тебе место в политбюро и руку с сердцем вдобавок. Согласишься?

– Подумаю, – серьёзно отвечает она. – Чего им надо опять?

Мы снова оказываемся в кабинете Гурко.

– Вы просто герои дня сегодня, друзья мои, – говорит он. – Известность ваша даже Иосифа Кобзона затмевает.

– Надеюсь, петь не придётся? – уточняю я. – А то мы с Лидией Фёдоровной сегодня не репетировали.

– Юмор – это хорошо. Только не стоит допускать вольности, когда будете разговаривать с секретарём ЦК. Хорошо?

– Конечно, Марк Борисович. А мы будем?