Cекреты балтийского подплава
Шрифт:
Зонин — "крепостная душа" Пубалта. По своей воле он никуда ехать не может. Единственное, чего он хочет,— быть в Ленинграде (когда весной 42-го сам Рогов, "Иван Грозный", зам. наркома и начальник главного политуправления ВМФ, вызвал Зонина в Москву и "предложил" ехать корреспондентом в Севастополь, Зонин заявил, что не может покинуть блокадный Ленинград, товарищи сочтут его дезертиром. Рогов раздраженно сказал: "Вы там в Ленинграде, все с ума посходили, будто у вас одних героизм, жертвы и трудности. Что ж, была бы честь предложена.
А что сделали с "бедным Мефодием", комиссаром "Л-3" Долматовым?
Поникаровский в письме в "Вечерний Петербург" сообщает: "...после упразднения института комиссаров в 1943 г. Долматов пошел на фронт и погиб в бою".
Благодарю за информацию. Считаю нужным уточнить: институт комиссаров был упразднен в октябре 1942 г. И "упразднение института комиссаров" не означает упразднения института политработников. В кампанию 43-го бывшие комиссары исправно служили на лодках Балтфлота замполитами.
В мае—июне 43-го на "Щ-303" с Травкиным ходил в боевой поход бывший его комиссар, а теперь замполит М. И. Цейшер. В мае 43-го вместе с "Щ-323" погиб её замполит И. И. Королев... Так что, здесь Поникаровский "наводит туман".
Далее: офицер флота не может "пойти на фронт" (он может в свой выходной день пойти за пивом), и говоря военным языком: Долматова списали с флота. За что? Неизвестно.
Куда списали — в морскую пехоту? В армейские части? Или отдали в штрафбат? Тоже неясно...
Есть в литературе ещё одно интересное разночтение. Грищенко пишет, что за "немыслимый" поход 42-го года из 55 членов экипажа "Л-3" были награждены: 15 — орденом Ленина, 24 — орденом Красного Знамени, 16 — орденом Красной Звезды ("Соль службы", с. 171).
А "Боевая летопись ВМФ" (М., Воениздат, 1983, с. 196), со ссылкой на ЦВМА, ф. 18, д. 40017, л. 115, говорит: "За мужество, проявленное в походе, 15 членов экипажа были награждены орденом Ленина, 24 — орденом Красного Знамени, 15 — орденом Красной Звезды".
Кто-то из членов экипажа "Л-3" остался без ордена (или же орден у него отобрали). Таковы факты. Командование флота имеет надежный, сплоченный, героический экипаж. Один из лучших в КБФ. 15 человек — кавалеры ордена Ленина. Командир лодки представлен бригадой подплава к званию Герой Советского Союза. Корабль "Л-3" и его экипаж приказом наркома ВМФ зачислены в Гвардию флота. Всякое умное командование — будет беречь такой экипаж для грядущих боев. Вместо этого буквально в три-четыре дня комсостав лодки "распатронивают", и убирают парторга (бессменного в течение 8 лет) и акустика.
На "Л-3" остались лишь два молодых офицера — помощник минёра и военфельдшер. Корреспондента, участника похода, "перо" ПУ КБФ,— убирают на другой флот. А комиссара лодки и вовсе списывают с флота... Военный человек, ознакомившись с такими фактами, скажет: подобное бывает, если
И ЧП это было куда крупнее, чем у Травкина на "Щ-303" в мае 43-го, когда в боевом походе предатель произвел всплытие лодки и перебежал к врагу со всеми секретными документами, какие имелись в центральном посту. Травкина простили. Травкину дали повышение. Травкин получил Героя.
Грищенко Трибуц на два с лишним года убрал с подплава...
В 65-м году А, Н. Косыгин (весьма мною уважаемый) в городе Балтийске вручал Краснознаменному Балтфлоту второй орден Красного Знамени и в приветственной речи сказал, что фашистские захватчики попытались запереть Балтийский флот в Финском заливе — "но и эта попытка не удалась. Наши подводники выходили из осажденного Ленинграда и топили вражеские суда повсюду на Балтике..." (пит. по: "Боев. летопись...", с. 205).
Все знали, что глава правительства говорит неправду. Знали офицеры флота, знали участники боев на Балтике (самым молодым участникам войны в 65-м не было и сорока). Знали те, кто сочинял в Козловском переулке речь для Косыгина. Прекрасно знал это и Косыгин, который в войну курировал Ленинград от ГКО и СНК.
Почти два года подводные лодки КБФ не выходили в Балтийское море. В 42-м последним вернулся в Кронштадт Грищенко — 18 ноября. В 44-м году первые 3 лодки вышли из Кронштадта 28 сентября и, пройдя финские шхеры, погрузились и ушли в открытое море (см.: "Боевая летопись ВМФ...", с. 204, "Краснознам. Балт. флот...", 1975. с. 199).
В 69-м опальный, пониженный в звании на три ступени, уволенный с флота Н. Г. Кузнецов (бывший Адмирал Флота Советского Союза) возразил Косыгину и всей полит. машине Горшкова одной фразой:
"Создав в Финском заливе несколько линий противолодочных заграждений, немцы в 1943 году фактически преградили путь нашим подводникам в Балтийское море" ("Накануне", с. 54).
В 73 -м году Полещук в сборнике "Краснознаменный Балтийский флот в битве за Ленинград..." (с. 261) описал кратко заграждение, выставленное немцами в Финском заливе и констатировал:
"Все это сделало невозможным действия наших подводных лодок на морских коммуникациях противника".
В 74-м году в воениздатовской книге "Боевой путь советского Военно-морского флота" (рук. авторского коллектива А. В. Басов) впервые было сказано (с. 292), какой стала Балтика летом 43-го:
"Транспорты противника, не имея зенитного вооружения, ходили без охранения, а ночью несли ходовые огни. Маяки и буи зажигались, как в мирное время. Это значительно облегчало действия нашей авиации..." Правда потихоньку пробивалась (и то сказать — 30 лет после войны прошло).