Цель обманывает средства

Дакар Даниэль

За приземлением последовали трое суток карантина. Порядком вымотавшийся за время волжского рейса Платина спал, ел и снова спал. Потом, малость придя в себя, начал общаться с потенциальными покупателями груза «Бистяры». Чувствовал он себя превосходно. Торговаться, правда, пилот не очень-то умел, но тут на помощь пришла Агата.

Весившая сейчас чуть не вдвое больше привычного, девушка двигалась с заметным трудом, но на деловой хватке это никак не отражалось. Впечатленные ее способностями, все три связавшихся с Кондовым агента предложили ей работу, а один, помимо этого, с ходу сделал попытку женить младшего из сыновей.

Агата вежливо, но

твердо отказалась. Узнавший о сватовстве Дима хохотал до икоты и боли в животе. Матушка же Варфоломея прозрачно намекнула сыну, что в его возрасте ушами уже можно было бы и не хлопать: вот уведут у нее из-под носа такую потенциальную невестку, и как она будет людям в глаза смотреть? А виноват в этом будет — кто? Правильно.

Впрочем, матримониальная возня вокруг Агаты была одним из очень немногих поводов для веселья, имевшихся у Десницы. Если вообще не единственным. И дело было вовсе не в ранах: присланные в карантинный блок врачи свое дело знали, регенерация практически завершилась, и о здоровье можно было не волноваться. Зато других причин для беспокойства хватало с избытком. Свистопляска на орбите самым прискорбным образом сказывалась на качестве связи. Доложиться по команде не представлялось возможным, и майор только зубами скрипел от бессилия. К концу восьмого дня пребывания на Закате он уже готов был полезть на стену. На любую, какая под руку подвернется. Просто чтобы делать хоть что-нибудь. Потому что заняться было решительно нечем, кроме, разве что, периодических перебранок с российским консульством. Майор требовал связь, его посылали по всем возможным адресам, тем все и заканчивалось.

Варфоломей, распродавший весь груз, занимался дооборудованием своего корабля. Семья Вересовых самым решительным образом заявила, что две тысячи тонн терния — небольшая цена за тридцать шесть спасенных жизней, и даже от компенсации себестоимости груза отказалась наотрез. Так что на руках у Кондового даже после раздела выручки на три равные части (свою Дима постановил считать общекомандным резервом) и выплаты положенных пятнадцати процентов в фонд Семьи оказалась весьма значительная сумма. И, разумеется, он развернулся во всю широту души, измученной купленным в кредит ныне покойным подержанным рудовозом.

Агата то помогала ему, то консультировала местную полицию по части практического применения эмпатии в деле розыска, задержания и допроса подозреваемых: эмпаты на Закате были редкостью и работали в основном в системе здравоохранения и дошкольного образования.

Когда же в дом Кондовых явился на предмет дружеской беседы полковник Журавель, занимавший не последнюю ступень в иерархии закатской армейской контрразведки…

Да, разумеется, полковнику были интересны все трое, но говорил он преимущественно с Агатой, и беседа затянулась далеко за полночь. А когда девушка, извинившись — сила тяжести… устала… простите, господа! — вслед за Варфоломеем отправилась спать, Журавель еще долго ругался. Тихо, очень тихо, и от этого употребляемые им выражения, казалось, становились еще крепче.

— Знаешь, майор… я, конечно, ничего подобного сударыне Агате не скажу — родина и все такое… но между нами… как мужчина мужчине… Волга заслужила все, что с ней произошло. Если способностям этой женщины, ее готовности учиться и карабкаться по гладкой вертикальной стене не нашлось другого применения, кроме сопровождения богатых придурков — заслужила. Сколько там еще было таких же? Сильных, крепких душой и телом, талантливых,

всего-навсего родившихся не в то время и не в том месте?

— Да по этой планете черти в аду давно уже горючими слезами заливались. Жителей мне жалко, и то не всех, а собственно Волгу — нет. Там ведь гражданство покупалось и продавалось по таксе: чем больше какой-нито подонок натворил, тем плата выше, но в целом — по карману.

Журавель только головой покрутил.

— Вот значит как… а сударыне Агате, стало быть, учиться нельзя, чтобы, не дай Бог, приличные люди соседством не оскорбились? С-суки…

Дима криво усмехнулся, соглашаясь.

Впрочем, об Агате Десница, правду сказать, думал сейчас не слишком часто. Вынужденное безделье сводило его с ума, информация, которую следовало немедленно передать на Землю, выжигала душу каленым железом. Поэтому, когда «сладкая парочка» без предупреждения заявилась в его комнату, он в ответ на приветствие только мрачно зыркнул и отвернулся к окну. За мощным тройным остеклением темнело, но даже сумерки не могли скрыть абсолютно чуждый землянину пейзаж. Как они здесь живут? Уму непостижимо!

— Командир, — негромко начал Варфоломей, — я вот тут подумал… то есть мы подумали… Тебе на Землю надо, так?

— Мне надо хоть куда-нибудь, откуда можно без большого риска связаться с Землей… или с Марсом… с любой планетой, на которой есть представительство Империи, — проскрипел Десница. Глумится мальчишка, что ли? И эта тоже… стоит, улыбается сочувственно… видал он это сочувствие!!!

— Ну так полетели, — спокойно, как что-то само собой разумеющееся, предложил Платина. — «Бистяра» полностью готов, топливо загружено, боезапас пополнен, коридор нам откроют, а как от этих клоунов смыться — моя забота.

— Что?! — Майор окончательно уверился, что над ним издеваются, но Кондовый был серьезен, как адвокат на трудном процессе.

— Полетели! И Агата с нами — тяжело ей здесь после Волги-то… опять же, женихи задрали… ой! — Повышенная сила тяжести, естественно, не могла не сказаться и на увесистости полученного им подзатыльника.

— Знаешь, Платина, кто ты такой? — вкрадчиво осведомился Десница, оживая на глазах.

— Да уж знаю, Агата просветила. Ты собирайся давай, стартуем по твоей готовности, по поводу транспорта до стоянки я уже договорился.

До Земли они добрались без приключений. Не считать же, в самом-то деле, таковыми сбитого по дороге близнеца их корабля — Платина опять решил поразвлечься. И уже в Солнечной, в которую они вошли за орбитой Плутона и теперь спокойно, никуда не торопясь, двигались к Луне на планетарных, Дима решил поговорить со своим экипажем. Ну не то чтобы так уж прямо своим… но оба называли его командиром, а будет ли теперь его еще кто-то так называть — большой вопрос. Странный только что у него состоялся разговор с генералом Лавровым. Неоднозначный.

— Вот что, судари и сударыни, — поданный Агатой кофе был великолепен. — Сейчас мы прибудем на место и, вероятно, на некоторое время окажемся поврозь. Не исключено что нас — всех — прихватят безопасники. Бояться не нужно, никаких грехов за вами не числится даже теоретически, знаете вы не то чтобы мало, но и не так много, чтобы долго вас мариновать. Вот, держите, — он протянул Варфоломею и Агате по пластиковой карточке с длинным рядом букв и цифр. — Забейте в память браслетов, это мой личный код. Своими тоже обменяйтесь, если еще не сделали. С деньгами у вас первое время проблем не будет…