Цель оправдывает средства. Том четвертый
Шрифт:
И Да’Гара всячески демонстрировал, что сейчас он именно что стал Опозоренным, а потому вся его жизнь подошла к концу и впору гроб заказывать, да вот враги сожгли родную хату и мавзолей уже не построить.
— Забавно то, как ты пытаешься доказать нам насколько бесполезно тебя держать здесь, — произнес я, смотря прямо на него. — Я-то думал, что вонги — гордый народ, которому чуждо притворство — особенно касте воинов. А тут, ты, сидишь, шлангом прикидываешься… Эх, что бы о тебе сказал Юм-Яммка.
Предводитель авангарда вторжения бросил на меня осторожный взгляд, натолкнувшись на насмешливую
— Значит, — произнес он с довольно ужасным акцентом, режущим слух. Впрочем, то, что он явно в бешенстве, могло тоже сыграть свою роль на интонациях. — Ты и есть тот, кого они называют «Император»?
— О, — Кэд Бейн хохотнул. — Разговорился.
— Конечно, — кивнул я. — Видишь ли, Кэд, у него в ухе есть биотехнология — так называемый тизовирм, универсальный переводчик, который прекрасно работает, интерпретируя любую речь на родной язык вонгов. И наоборот.
— Юужань-вонгов, — военачальник противника что есть силы ударил по энергетической завесе. — Юужань-вонгов!
— А в чем разница? — поинтересовался Кэд Бейн, смотря на меня.
— Особенности культуры, — пришлось пояснить. — Для этого народа «юужань-вонг» — тот, кто любим богами. А «вонг» — это презираемый. Больше относится к Отверженным, чьи организмы отвергают импланты.
— И вы это знали, когда называли его расу «вонгами», — констатировал Бейн.
— Конечно, — ухмыльнулся я, видя, что Да’Гара понял, к чему была вся предшествующая беседа. — Это же оскорбление. Не отреагировать на него он просто не мог. А мне, чтобы поговорить с ним по душам, нужно установить психологический контакт.
— Уловки интендантов, — фыркнул предводитель авангарда вторжения. — Тебя характеризовали как воина, а не шпиона…
— Многозадачность — великое достижение человечества, — хмыкнул я. — Ты бы присел, разговор долгий предстоит.
— Мне не о чем с тобой говорить, неверный, — с угрозой в голосе произнес Да’Гара. Мое пленение тебе ничего не даст. За моей спиной тысячи воинов, сотни боевых кораблей…
— … и база на планете Хельска IV? — уточнил я. По изрезанному сетью шрамов лицу Да’Гары не было понятно, как именно на него повлияла эта информация. Но уверен, что какая-то реакция с его стороны должна была быть. — Сколько уже там кораблей-миров? Один? Два?
— Больше, чем ты можешь себя представить, неверный, — с вызовом в голосе произнес префект. — И вскоре ваша галактика запылает огнем очищения! Ваши еретические механизмы будут гореть в праведном огне, как обещал Верховному Правителю сам Юн-Юужань! Ничто не остановит нас! Мы найдем зерно нашего мира и воздадим по заслугам всем тем, кто натравил на нас бездушные машины.
— Звучит как бред фанатика, — заметил Бейн, сообразив, что пока есть возможность, нужно максимально разговорить противника, позволив мне проанализировать его слова. — У нас достаточно мощи, чтобы остановить вас.
— Когда тысячи наших боевых кораблей прибудут в галактику, все, что вам останется — молить о пощаде, — расхохотался Да’Гара. — Наши интенданты хорошо поработали — вы разобщены и не способны оказать хоть сколько-нибудь
— У нас есть не только корабли, — заметил я. — Есть еще и образцы вооружения, оставшиеся после целестийцев — тех, чьи дроиды надрали вам задницу в родной галактике.
— Ложь тебе не к лицу, «Император», — фыркнул Да’Гара. — Сам Юн-Юужань приложил руку к тому, чтобы станция в системе Кореллии не смогла причинить нам ни малейшего вреда. Все артефакты прошлого, что могли нам значительно повредить, уничтожены нашими агентами или волей Юн-Юужаня…
— Не все, — заметил я. Да’Гара снисходительно посмотрел на меня. — Видишь ли, я догадываюсь кто именно выдавал себя за Юн-Юужаня…
— Святотатство! — взревел префект, нанося удары по энергетической завесе, разделяющей нас.
— И близко нет, — спокойно произнес я. — Тут такое дело… Верить или нет — это конечно, твое дело. Но… Как же тебе сказать, чтобы не обидеть… В общем и целом: ваш пантеон богов — это как раз таки те самые создатели механических армий, в войне которых сгорела ваша родная галактика…
— ЛО-О-ОЖЬ! — юужань-вонг заметался по камере. — Я вырву твое поганое сердце, еретик! Ты будешь брошен к подножью трона самого Верховного Повелителя Шиммры! Из твоей кожи сделают подошву для его сапог!
— Я же говорю: верить или нет, дело твое, — жестом даю Кэду Бейну знак усилить энергетическое поле камеры. — Но факт остается фактом. Юн-Юужань известен в нашей галактике как Отец. Я убил его с год назад. И Юн-Тксиина тоже. Остальные перебили друг дружку сами задолго до моей встречи с ними. И мир, Иокат, их рукотворную планету, тоже уничтожили…
— … я передушу каждого на борту этого еретического корабля… — бросался проклятьями Да’Гара.
— … тебе будет больно, наверное, узнать, что это мои люди вычислили и уничтожили ваших разведчиков, что блуждали по нашей галактике многие тысячи лет, — продолжал я.
— … утоплю народы в их собственной крови…
— Мое знание о твоем народе, юужань-вонг, настолько обширно, что тебе вряд ли придет в голову мысль о том, что на моей стороне один бог из вашего пантеона, — произнес я, наблюдая за тем, как префект перестал рвать и метать, точно дикий зверь, пойманный в ловушку. Вместо этого он бросился на меня, явно преисполненный идеей проломить энергетический барьер и разорвать голыми руками. И, возможно, это ему бы удалось, если бы не одно «но».
Энергетические разряды, каждого из которых было бы достаточно для того, чтобы выжечь электронику истребителя, поразили его, отбросив к дальней стене камеры. Но это не остановило борца за правду. Он, поднявшись, вновь бросился к барьеру, вновь получил заряд, вновь поприветствовал телом дюрасталь…
Так повторялось раз десять, прежде чем Да’Гара то ли устал, то ли понял, что дымящаяся шкура, которая у него одна — не к добру. Но, в конце концов, он приблизился к барьеру медленно. Его глаза горели диким, фанатичным огнем ненависти ко мне. Он не просил ни доказательств, ни вступал в обсуждение — он, как и все юужань-вонги, считал себя правым. И не готов был вступать в дискуссии.