Цель оправдывает средства. Том четвертый
Шрифт:
— ГЕМИНИ, — обратился гранд-мофф к управляющему дроиду. — Статус станций?
— Обесточены, сэр, — произнесла она. — Регистрирую следы сражения. Обе станции критически повреждены. Реакторы заглушены, экипаж эвакуирован или мертв.
— Отправь на борт каждой станции по роте «небовиков» и технические команды, — распорядился Трахта. — Я хочу знать, насколько эти станции могут быть нам полезны.
— Информация направлена исполнителям, — донёсся до него голос ГЕМИНИ.
— Попробуй установить связь с поверхностью, — произнёс гранд-мофф следующий свой приказ. — Также выпусти челнок —
— Выполняю, гранд-мофф, — голограмма ГЕМИНИ на мгновение замерла. Затем, дроид произнесла:
— Канал связи установлен. На поверхности идёт бой. Подразделения Закуульской гвардии находятся в окружении, имеется большое количество раненных. Внимание! Фиксирую четыре эскадрильи «крестокрылов», поднимающихся с поверхности планеты. Сигналы транспондеров отключены. Предположительная идентификация — противник.
— Сообщи гвардейцам, что мы прибыли, запроси информацию о ситуации на поверхности, и начинай высадку десанта при поддержке сопровождения, — приказал Трахта. Размяв шею, он с горькой улыбкой посмотрел на отметки кораблей противника, приближающиеся к его флоту. Противника, некогда бывшего их собственными гражданами.
«Вторая крупномасштабная гражданская война на моём веку», — подумал он.
— ГЕМИНИ, свяжись с кораблями этих идиотов, — произнёс он. — Предложи сдаться. Меньше всего мне хочется устраивать тут резню…
— Сэр, они игнорируют запросы на соединение, — ответила ГЕМИНИ.
Гранд-мофф покачал головой.
— Резня, так резня, — произнёс он. — Приказ всем пилотам и десантникам: найти и уничтожить противника. Пленных не брать.
— Информация направлена исполнителям, — равнодушно ответила ГЕМИНИ.
И всё же, есть что-то привлекательное в том, чтобы быть дроидом. Никаких эмоций, только лишь эффективность. Ни больше, ни меньше.
«Часовой» буквально рухнул на поверхность площадки, опоясывающей главное административное здание компании «Инком». Посадочные опоры, подломившись с протяжным стоном металла, сплющились под многотонной тушей десантного челнока.
— На выход! — скомандовал командир 12-го штурмового корпуса маршал клон-коммандер Смоук. Бойцы, не впечатлённые красотой полёта и приземления, рванули наружу, на ходу готовясь к бою. Пусть у противника здесь и не профессиональная армия, всё же разумные из службы безопасности — обученные бойцы. Не ясно лишь почему они не на стороне Империи. Однако, это уже мало кого волнует.
Корабль упал слишком далеко от точки высадки: фактически в зоне подконтрольной противнику. Но и это было чудом. Чудом, сотворенным теми, кто сидел в кабине этой изувеченной машины. До тех пор, пока их не протаранили.
Нужно выбираться и пробиваться к своим. Рота штурмовиков посреди врагов. Они не продержатся и пяти минут после того, как противник поймёт, что они все живы.
— Пробиваемся к зоне высадки! — скомандовал маршал.
Смоук покидал корабль последним. Он остановился возле деформированного люка, разделяющего кабину пилотов и десантный отсек. На мгновение, сквозь шум боя, он услышал тихий стон. А система жизненных показателей молчала. Стон повторился.
Сквозь разрывы металла в переборке, он легко проник в изуродованную кабину.
Половина отсека была снесена начисто — таранный удар подбитого «крестокрыла» не оставил бы им шансов на выживание. Если бы пилот не смог перевести машину из горизонтального в вертикальное положение и таран не пришёлся бы на половину кабины, проигнорировав дефлекторный щит, то… Скорее всего они бы погибли ещё в воздухе.
Второй пилот находился в своём кресле. Правая рука отсутствовала, гермошлем — расколот и его части где-то потерялись. Аппаратура шипела горением изоляции и фонтанировала искрами. И одного взгляда хватило бы для понимания.
Единственная оставшаяся у клона-пилота рука сейчас намертво вцепилась в рукоять штурвала. Мелко подрагивала. Только сейчас Смоук понял, что на месте рукава комбинезона у пилота лишь одна сплошная кровоточащая рана.
Глаза брата были закрыты. Из-за мешковатости комбинезона сложно было понять, дышит он или нет.
Смоук приблизился, отпихнув ногой изувеченный бортовой компьютер, лежащий в проходе. Подойдя к ложементу, понял, что сквозь дыру в кабине внутрь попадает шум боя на Ллвеке, где его бойцы уже вовсю орудовали, уничтожая мятежников. А также понял, что этому кораблю никогда более не удастся взлететь — судя по показаниям приоров, топливные баки пробиты. Вскоре изувеченный десантный челнок вспыхнет и сгорит, если не взорвется раньше.
Ноги пилота перебило шпангоутом и сейчас бёдра комбинезона прорвали две молочно-белые кости. Смоук попытался было вытащить зажатую деформацией кабины ногу, но у него ничего не получилось.
— Б…больно… — донёсся хриплый голос со стороны пилота. Маршал распрямился, уставившись на знакомое с рождения тело. Пусть у них одно лицо, но клон-пилот из «каминоанских», выращенный ещё для службы в Великой Армии Республики. Но от этого он не переставал быть братом.
— Сейчас полегчает, — Смоук вынул инъектор с обезболивающим.
— Н-не… На-а-до, — тихо прохрипел пилот. — Те… бе… нуж… нее…
— Мы тебя вытащим, — заявил маршал-коммандер. Привлечённый шумом в десантном отсеке, вскинул винтовку. Но это оказался лишь Евгум — Имперский рыцарь, действующий совместно с клонами.
— Н-ет, — облизнув губы, едва слышно вымолвил пилот. — Ске-елет… сло…сломан… больно…
— У него перебит позвоночник и спинной мозг, — произнёс Евгум, посмотрев на Смоука. — Обширные повреждения, органы в фа…
— Я понял, — оборвал его Смоук.
Он не раз видел, как умирали его братья. Во время атак, во время оборон, при высадке… Но никогда прежде он не видел, как умирали пилоты. Обычно противник поражает корабль так, что не выживает никто. И там уже не до разбора.
А если десантные суда терпели крушение, то это не выглядело… Так…
— Нужно идти, Смоук, — произнёс Евгум. — Со стороны заводов наступают ополченцы из местных работяг. Я уже отправил отряды на захват административного центра. Будем действовать от обороны, пока «небовики» и тяжелая техника не захватят периметр. Если останемся здесь — нас перестреляют, пока будем отходить. До здания — полкилометра по прямой!