Цель жизни
Шрифт:
Пороховщиков осмотрел «Кодрон» и направился к другой машине. Тут я решил напомнить ему о себе и, шагая рядом, начал:
— Я с малых лет мечтал быть инженером…
Я не успел закончить фразу, как мы уже подошли к старенькому французскому моноплану «Моран» и Пороховщиков стал разговаривать с летчиком. Минут через десять мы пошли дальше.
— Я работал в кружке авиамоделизма, — начал я снова, — меня это дело очень заинтересовало. Хочу быть авиационным инженером, конструктором. Прошу вас…
Но тут мы снова подошли к какому-то
Улучив момент, я продолжал:
— Сейчас бы я хотел поступить в авиационную школу, или, может быть, вы поможете устроиться механиком в авиационный отряд…
Пороховщиков рассеянно слушал, продолжая переходить от самолета к самолету. Наконец он кончил свои дела и, не глядя на меня, проговорил:
— Сейчас многие хотят быть конструкторами. Это несерьезно. Не такое простое дело — стать конструктором. Начинать надо не с этого.
И хотя я понимал, что Пороховщикову некогда возиться со мной, стало обидно.
Так и не объяснив, с чего же надо начинать будущему конструктору, Пороховщиков направил меня к другому работнику. Делать нечего, я пошел. Тот выслушал и сказал:
— Зайдите завтра.
На другой день он опять сказал:
— Зайдите завтра.
А в следующий раз вовсе не принял меня. Я понял, что здесь ничего не добьюсь. Обращаться снова к Пороховщикову тоже не хотелось, и я начал искать других путей в авиацию.
Еще в начале 1923 года в газетах было объявлено, что в Крыму в ноябре состоятся первые планерные состязания. Представление о планере я имел и хотел принять участие в постройке первых советских планеров. Решил обратиться к организатору состязаний, известному тогда летчику-конструктору Арцеулову.
Константин Константинович Арцеулов встретил меня очень приветливо. Участливо выслушал и тут же предложил:
— Хотите, устрою вас помощником к летчику Анощенко? Он строит сейчас планер собственной конструкции.
— Ну конечно хочу! — радостно ответил я.
Планеристы работали в здании Военно-воздушной академии. Помню холодный, нетопленный громадный зал Петровского дворца, заваленный строительными материалами и деталями планеров. Я был новичком и смотрел на планеристов как на чародеев.
Арцеулов подвел меня к симпатичному, статному человеку.
— Николай Дмитриевич, познакомьтесь, вот вам помощник.
Анощенко протянул мне руку:
— Здравствуйте, очень рад! Как вас зовут? Шура? Ну, что ж, Шура, давайте работать… Будете хорошо работать — поедете в Крым на состязания, — добавил он.
По правде сказать, этому я тогда не поверил, но с огромным энтузиазмом принялся за постройку планера.
Обращаться со столярными инструментами я научился еще в детстве, поэтому работа у меня шла неплохо. Первое время Анощенко сам много трудился над планером, но у него и без этого хватало забот: он был одним из организаторов планерных состязаний, — поэтому, когда он убедился, что работа у меня
Мне, конечно, льстило такое доверие, и я еще больше напрягал свои силы. Увлечение было так велико, что я целые дни проводил в зале академии. Отец сердился. Ему хотелось, чтобы я поскорее устроился на хорошую работу, а постройку планера он считал пустой затеей.
Мать, напротив, заступалась за меня:
— Пусть поработает, это не такая уж пустая затея. Может быть, со временем действительно станет авиационным инженером.
Я страстно мечтал об этом, надеялся, что так и будет.
Приближалась пора планерных состязаний, а планер еще не был готов. Пришлось трудиться еще больше и упорнее.
И тут, к большой радости, я узнал, что за активную работу решено командировать меня на состязания в Крым. Наш планер мы с Николаем Дмитриевичем Анощенко обещали закончить там, на месте.
Местом для планерных состязаний был избран район Коктебеля — курортного селения близ Феодосии, в юго-восточной части Крыма. Этот уголок Крыма стал впоследствии традиционным местом всесоюзного сбора планеристов.
На состязания решено было послать в одном эшелоне участников вместе с планерами. Поезд состоял из нескольких платформ и одной теплушки. На платформы погрузили планеры, накрыли их брезентом, а в теплушке устроились планеристы. Поездка в Крым — одно из самых ярких впечатлений в моей жизни. Раньше я никогда не бывал в Крыму и без матери вообще никуда не выезжал. А тут какую необычайную гордость я испытывал оттого, что еду в первое самостоятельное путешествие! В кармане лежали официальное командировочное удостоверение и суточные деньги.
В теплушке я чувствовал себя на седьмом небе. Народ здесь собрался молодой, все энтузиасты авиации. Тут были конструкторы планеров Ильюшин, Пышнов, Горощенко. Теперь этих людей знает вся страна. Ильюшин стал известным авиаконструктором. Пышнов и Горощенко — ученые, профессора. А тогда они были слушателями Военно-воздушной академии и делали первые шаги в авиации.
В пути свободного времени много: поезд шел медленно, мы ехали шесть дней. Но долгий путь не казался утомительным.
За это время я услышал много интересного из области авиации и техники. Подружился с чудесными людьми и добрыми товарищами, получил моральную зарядку для работы в авиации.
Из Москвы мы выехали глубокой осенью, в холод и слякоть. Но по мере приближения к югу становилось все теплее и теплее. И наконец в теплушке стало так жарко и душно, что пришлось переселиться на платформы, к планерам. Днем мы собирались вместе, и в разговорах время протекало незаметно, а ночью возвращались к своим планерам и, забравшись под брезент, крепко спали.
Однажды ночью я проснулся от необычного и непонятного шума, быстро встал, вылез из-под брезента, огляделся кругом… и увидел море, увидел его впервые и совсем рядом, в нескольких шагах.