Целебный яд
Шрифт:
— Манам канху! Манам канху!
— Что говорит этот старик, Пепе? — спросил Мюллер.
— Индеец беден, очень беден, сеньор. Кричит: нет ничего, нет ничего! Индеец думает, что сеньор сборщик налогов.
— Успокой его, Пепе! Нам ничего от него не надо. Мы здесь и останавливаться-то не будем.
Караван продолжал подъем. По пути попадались и другие деревни с маленькими садиками вокруг хижин и полями пшеницы. Если в умеренной зоне пшеница растет на равнинах, то здесь она может произрастать на высоте две с половиной — три тысячи метров, так как здешний
На высоте четыре тысячи метров караван остановился на ночлег в деревне Кульцай. Это было самое высокогорное селение на западных склонах Анд, где индейцы сеют главным образом люцерну. Они продают ее проходящим караванам на корм мулам и ламам.
В поисках подходящего места для ночлега Пепе обошел всю деревню, но все хлопоты оказались напрасными. Повсюду было невероятно грязно.
— Ничего, Пепе! Мы будем спать на открытом воздухе! — успокоил его Мюллер. — Это не так страшно!
Пепе удивленно посмотрел на него.
— Очень холодно, сеньор!
— Увидим, Пепе. Не спеши!
На маленькой лужайке развьючили мулов, которые тяжело дышали в разреженном горном воздухе.
Собакой овладело полное безразличие: видимо, и сна плохо переносила горные условия. На скорую руку развели костер и поставили вариться котелок с куском баранины.
Пепе скептически следил за приготовлениями Мюллера к ночевке под открытым небом и только недоверчиво качал головой.
Развернув две буйволиные шкуры, Мюллер расстелил их на земле и набросил на них несколько одеял. Затем он достал из багажа два спальных мешка на теплом гагачьем пуху и положил их поверх одеял.
В это время Пепе сообщил, что ужин готов. На самом же деле оказалось, что он не только не был готов, но что, по-видимому, мясо никогда и не сварится. Оно оставалось все таким же жилистым и жестким.
— Манко Капак [39] не дает есть здесь мясо, сеньор, — начал испуганно объяснять Пепе.
— Какой там Манко Капак, Пепе! — рассмеялся Мюллер. — Мы находимся на высоте четырех тысяч метров над уровнем моря. Вода закипает при температуре ниже ста градусов, и мясо не может свариться. Об этом нужно было раньше вспомнить. Ну да ничего, съедим его недоваренным. — И Мюллер принялся за еду.
39
Манко Капак — первый владетель инков, которого индейцы считают божеством.
Неизвестно, понял ли Пепе объяснения Мюллера, но он последовал его примеру и стал разжевывать свой кусок мяса, не задумываясь больше над запретом могущественного Манко Капака.
Сразу же после скудного ужина Мюллер улегся спать в спальном мешке. Сверху он укрылся толстой медвежьей шкурой.
Пепе некоторое время с любопытством наблюдал за ним. Он колебался, последовать ли примеру европейца, решившегося спать на открытом воздухе на этой высоте в горах, или поступить как аррьеро, который незаметно скрылся в одной из грязных индейских хижин и теперь
Наконец верность и доверие к своему благодетелю одержали верх. Решительным движением Пепе тоже залез в спальный мешок, Казус свернулся у его ног и задремал.
Немного спустя тишину ночи нарушали только храпение, доносившееся из-под шкур, да хруст травы, которую пережевывали мулы. На ясном небе мерцали звезды. Холодная ночная мгла окутала людей и животных.
Солнце только что показалось на востоке.
— Б-р-р-р! — произнес утром Мюллер, высовывая голову из спального мешка.
— Б-р-р-р! — повторил за ним Пепе. Они с удивлением заметили, что все их постельные принадлежности покрыты тонким слоем снега. Походный термометр Мюллера показывал —3° по Цельсию, мулы закоченели и стояли, понурив головы.
Над головами путников возвышалась вся побелевшая от снега громада пика Виуда. Солнце озарило его розовым светом.
— Где аррьеро, Пепе? Пора собираться! — весело крикнул Мюллер.
— Сейчас пойду посмотрю, сеньор! — вылезая из мешка, отвечал ему молодой индеец.
— Ну как, Пепе, не замерз? Не покарал тебя еще Манко Капак за то, что ты его не испугался? — подтрунивал над ним Мюллер, потягиваясь на утреннем холоде.
— Сеньор не должен смеяться над Манко Капак! Он великий бог, — ответил Пепе.
— Но ведь ты же католик, Пепе! Христиане не могут верить в других богов, кроме своего единственного бога. Если ты христианин, почему ты веришь в Манко Капака?
— Манко Капак другое, сеньор. Манко Капак великий индейский бог, Христос другой бог. Манко не мешает Христу. Индеец не может забыть Манко Капак, — начал путанно оправдываться Пепе, не зная, как объяснить сложившиеся у него суеверные понятия.
— Ха-ха-ха! — громко засмеялся Мюллер, делая утреннюю гимнастику.
— И Манко великий бог, и Христос великий бог! Хоть бы эти великие боги когда-нибудь поссорились, да так, чтобы им обоим стало тесно на земле! Ха-ха-ха! Ты как думаешь?
Пепе был явно смущен и напуган кощунственными речами своего господина и, не проронив ни слова, пошел к хижинам индейцев разыскивать аррьеро.
Со стороны деревни не доносилось ни звука. Она как будто вымерла.
Но вот прибежал запыхавшийся Пепе.
— Аррьеро не может идти, сеньор! Все индейцы пьяные, вчера пили много чихи [40] — еще издали прокричал Пепе.
— Что? Кто не хочет идти? Аррьеро пьян? Ну, посмотрим! Проводи меня к нему!
Приподняв кожаный полог, они вошли в одну из хижин, и их глазам предстала довольно непривлекательная картина.
На полу вперемежку лежали мертвецки пьяные индейцы — мужчины и женщины. Между ними с кудахтаньем бродили куры и копались в объедках. Люди лежали в самых различных позах. Пахло водкой и потом.
40
Чиха — род водки.